Зов Халидона

Ладлэм Роберт

– Чушь, – заметил Питер. – Как только ты дорвешься до своих камней, ты забываешь и о времени, и о пространстве. Кстати, Алекс, старина, я полагаю, у нас не будет отбоя от визитеров, желающих познакомиться с результатами нашего труда.

– А это еще почему? – Алекс вдруг почувствовал, что супруги незаметно обмениваются между собой какими-то сигналами, причем Питер это делает гораздо тоньше, хитрее, увереннее. И все-таки недостаточно искусно. – Примерно раз в десять дней мы будем посылать отчеты – думаю, этого вполне достаточно.

– Да,

в конце концов, мы не в такой уж глуши, хотя на первый взгляд очень похоже. Я полагаю, толстосумы не преминут проверить, во что они вкладывают деньги.

Питер Йенсен совершил ошибку, которая не осталась незамеченной для Маколифа. Он насторожился.

– Какие толстосумы?

Рут, которая в этот момент подобрала очередной камешек, замерла на мгновение с поднятой рукой.

Это тоже не ускользнуло от внимания мужчин, но Йенсен попытался исправить ситуацию.

– Ну, я имею в виду всяких шишек из академии или, например, каких-нибудь пройдох из местного министерства. С академическими нравами я-то хорошо знаком, да и отношение ямайцев сердечным не назовешь. Вот мне и показалось… впрочем, возможно, я и ошибаюсь.

– Возможно, вы и правы, – спокойно заметил Алекс. – Внезапные проверки – не редкость. Я уже думал, насколько удобно наше расположение для такого рода мероприятий. Или, точнее, насколько оно неудобно. Ведь мы сами сюда добирались целый день. Хотя, конечно, у нас еще был грузовик, куча всякого оборудования… Но, в общем, это не так просто.

– Но и не так сложно, – ответил Питер, в очередной раз выбивая трубку о каблук. – Я изучил карту, особенно те места, где над берегом реки видны прогалины. Луга гораздо ближе, чем мы думаем. Меньше чем в двух милях. Там спокойно может приземлиться легкий самолет.

– Полезное замечание. Я как-то об этом не подумал, – наклонился к Питеру Алекс, но тот смотрел в сторону. – Если вдруг нам понадобится помощь или, например, дополнительное оборудование, мы сможем получить все гораздо быстрее, чем я рассчитывал. Спасибо, Питер.

– Ой, только не надо его благодарить, – нервно хихикнула Рут. – Нечего с ним любезничать. – Она бросила быстрый взгляд на мужа, и Маколиф дорого бы дал за то, чтобы в этот момент увидеть выражение ее лица. – Питер просто хочет лишний раз убедить всех, что он пуп земли.

– Чепуха. Мы просто болтаем, старушка…

– Думаю, мы просто ему надоели, Рут, – игриво заметил Алекс. – Ему хочется увидеть новые лица.

– До тех пор, пока это не новые тела, мой дорогой, я это потерплю, – состроила гримаску Рут, и все трое расхохотались.

Смех был явно искусственным, и Маколиф почувствовал это. Йенсены совершили ошибку и испугались.

Питер ждал появления новых лиц… или одного лица. Того, которого, по его мнению, ждал и Алекс.

Кто бы это мог быть?

Не значило ли это, что Йенсены не те, за кого себя выдавали?

В этот момент к северу от них, с тропинки между кустарниками, послышалось легкое посвистывание.

На поляне появился Чарлз Уайтхолл в своем чистом и отглаженном охотничьем костюме. За ним в некотором отдалении шел Маркус, старший из братьев Хедриков, в заношенной одежде и с отсутствующим выражением лица.

Маколиф поднялся на ноги.

– А вот и Чарли! Здесь в нескольких милях к западу есть небольшая деревушка в горах, он собирался нанять там еще пару подсобников…

Йенсены легко подхватили намек, поскольку им самим не терпелось завершить разговор.

– Да, нам еще надо разобраться со своими вещами, – воскликнул Питер, вскакивая с земли.

– Это правильно. Подай мне руку, дорогой!

Йенсены приветственно помахали Чарлзу и быстро удалились в сторону своей палатки.

Маколиф встретил Уайтхолла посередине поляны. Чернокожий ученый отпустил Маркуса, предварительно выдав ему кучу указаний. Алекс с изумлением наблюдал, как бегло и живо, помогая себе мимикой и жестами, Чарлз общался с проводником на его родном горском наречии, совершенно непонятном Алексу.

– Здорово у вас получается, – оценил он лингвистические способности ученого, когда проводник ушел.

– Естественно. Для этого меня и пригласили. В этой области я лучший специалист.

– Что мне в вас нравится, Чарли, так это искусство принимать комплименты.

– За это искусство вы мне не платите. Можете считать это подарком от меня, которого вы, впрочем, не заслуживаете. – Уайтхолл позволил себе слегка улыбнуться. – А вам нравится называть меня «Чарли», Маколиф?

– Вы против?

– Отнюдь. Я вас понимаю. Это своего рода защитная реакция. Она у вас, американцев, врожденная. Для вас каждый чужак – «чарли». Как в шестидесятых всех вьетнамцев вы называли «чарли», а потом и камбоджийцев, и лаосцев… Да и дома для вас человек с улицы – «чарли». Это, наверное, внушает вам чувство превосходства. Но странно, почему именно «чарли»?

– Совпадение с вашим именем – чистая случайность.

– Да, конечно, но я не об этом. – Уайтхолл на какое-то мгновение отвлекся, а потом обернулся к Алексу: – Вы знаете, что имя «Чарлз» – германского происхождения? Оно означает «полностью выросший», «взрослый» или, по другой версии, «большого размера». Не кажется ли вам забавным, что вы, американцы, употребляете это слово в противоположном значении?

Маколиф громко вздохнул и проговорил слегка сердито:

– Я вполне усвоил сегодняшний урок языкознания и антиколониализма. Как вы предпочитаете, чтобы я вас называл впредь – Чарлз, Уайтхолл или Великий Черный Вождь?

– Не в этом дело. Чарли – прекрасное имя. И даже немного забавное. Во всяком случае, лучше, чем Руфус.

– Тогда какого черта вы мне мозги пудрите?

Уайтхолл улыбнулся, как в прошлый раз, краешком губ, и проговорил, понизив голос:

– Десять секунд назад слева от нас, за тентом, стоял брат Маркуса Хедрика. Он явно подслушивал. Сейчас он ушел.