Зов красной звезды. Писатель
Шрифт:
— Не вижу логики, догматика какая-то. Я не удовлетворен, — попробовал сострить Теферра, разглядывая ее яркие ногти, перебирающие зелень травы.
— Еще бы! Я всегда оставляю мужчин неудовлетворенными. Чтобы они не пресытились. Я хочу быть для них словно капля воды, о которой мечтает путник в пустыне, — такой же желанной.
Тесемме не понравился вызывающий тон, каким сестра произнесла последнюю фразу. Ему стало стыдно. Его нередко смущали слова и поступки сестры. Он был совсем юным, и бороду-то начал отращивать, чтобы больше походить на взрослого.
— Вот и ошибаешься. Я удовлетворен
— Ладно, заткнись! Мне дела нет до твоих сантиментов. Все вы, мужчины, одинаковы — кобели, одно слово!
— А хоть бы и так, но я хочу быть твоим кобелем, буду служить тебе, как верный пес, — не унимался Теферра.
— Да прекратите вы наконец, — досадовал Тесемма. — Какую-то чепуху несете.
Теферра бросил насмешливо:
— Не злись, Тесемма, подумаешь, твоя девчонка не пришла! Кстати, интересно, куда это она запропастилась?
— Да пропади она пропадом! Не до шуток. Болтаете вздор, а кругом стрельба, — раздраженно сказал Тесемма.
— Не пугайся, малыш! Этот грохот означает, что в городе беспорядки. Ну и хорошо. Нам бы только не упустить момента и действовать более активно. Вот разгонят кебеле — для нас откроются новые пути, — не переставая жевать, вставила Хирут.
Снова зазвонил телефон.
— Ну вот, опять наша старушка. И с каких это пор она стала так о нас заботиться? Раньше ее занимали лишь земельные владения. О нас она и не вспоминала. Пусть теперь звонит хоть десять раз! Пусть поволнуется. Может, сейчас поймет, что такое материнская любовь…
Тесемма был не согласен с сестрой. Хоть, в общем-то, она сказала правду, но не жестоко ли заставлять мать беспокоиться в это и без того трудное время?!
— Если она позвонит снова, я возьму трубку, — заявил он. — Зачем нам мучить ее? Да и отец, наверно, тревожится.
— Слишком ты жалостлив, как я погляжу, — с презрением ответила брату Хирут. — Такому предать ничего не стоит. Я слюнтяев и предателей терпеть не могу.
— В мире так много предателей. Что изменится, если к их числу прибавится еще один? — брякнул Теферра.
— Замолчи ты! Наша мать должна получить хороший урок. Правда, папашу немного жалко. Так и плывет всю жизнь, дурачок несчастный, по течению, куда ветер дует — туда и он.
— Милая моя Хирут, я молчу. Но если еще позвонят, я должен взять трубку. Жду важного сообщения, — сказал Теферра, щуря покрасневшие от сигаретного дыма глаза. — Может, вы не знаете, но в этот час проходят выборы нового председателя кебеле. Я дал ваш номер одному приятелю, он обещал позвонить, когда станут известны результаты.
— Нового председателя кебеле? — недоверчиво переспросил Тесемма.
— Не может быть! — встрепенулась Хирут. — А как же Вассихон?
— Он арестован…
— Так ему и надо. — Хирут хрустнула пальцами. — Ведь это дикий зверь. Жаль, что он не попал в наши руки. Не успел Лаике его схватить, хоть и хвастался. Этого преступника мало расстрелять. — Она сидела, прикусив нижнюю полную губу.
— Как бы хуже не было. Лучше известный сатана, чем незнакомый ангел, — высказал сомнение Теферра.
— Нам, в общем-то, все одно. Кого выбрать, нас не спрашивают. Все против
— Хирут, ненаглядная моя, по-моему, лучше бы оставался Вассихон. Он такое творил в районе, что многие стали склоняться на нашу сторону. Его бесчинства были нам на руку. А если появится человек, который наведет в районе порядок, нам несдобровать. Вассихона нам словно небо послало, по сути дела, он был нашим союзником.
— Тоже мне союзничек — председатель кебеле! — фыркнула Хирут.
— Ну, это с точки зрения политической…
— Теферра прав. Своими действиями Вассихон принес нам большую пользу, — вмешался Тесемма.
— Успокойтесь вы наконец! Надо надеяться на свои силы и поменьше рассчитывать на ошибки врага. Это железное правило. Наши враги должны попадать впросак не по своей глупости или слабости — мы обязаны вынудить их ошибаться, оперативностью, смелостью, напором загнать их в угол. — Хирут закурила сигарету.
— Ты считаешь, что их слабость не есть наша сила? — спросил Тесемма.
— Наивные расчеты! Нам необходимо активизировать работу среди населения района. Кстати, листовки принес? Надеюсь, ты не забыл, что нам поручено их расклеить, Тесемма? — Разливая чай в маленькие чашечки, она вопросительно взглянула на брата.
— Принес.
— Вот это дело. В листовках большая сила. А как у тебя, Теферра? Выполняешь задание?
— Да, по указанию Лаике на днях переговорил кое с кем. Будут распространять ложные слухи — нужно вызвать панику среди населения. Кроме того, совещался с верными людьми. Намечено экспроприировать несколько чайных в государственных учреждениях. Деньги нужны. Наши товарищи завтра будут наготове. Я им сказал, что сам Лаике будет направлять наши действия. Он шутить не любит.
— Молодцы, ребята, хорошо поработали. Но этого недостаточно. Революция продолжается, она требует от нас непрерывного напряжения всех сил. Наша организация распространяет свое влияние на все общество, и в Дерге у нас свои люди. — В последнее время Хирут стала считать себя отчаянной революционеркой и любила произносить высокопарные фразы в присутствии младшего брата и Теферры. — Между прочим, пока не забыла… Теферра, тебе следует встретиться с товарищами из Министерства информации — газетчики должны подробнее освещать в прессе наши позиции. Правда, там засели оппортунисты вроде нашего дяди. Но мы с ними еще сведем счеты. На всякий случай Лаике прислал вам подарки. — Она с наслаждением затянулась сигаретой. — Сейчас вернусь, — сказала она и вышла из комнаты.
Она была небольшого роста, ладно сложена. Высокая грудь, узкая талия, округлые бедра — все было в ней привлекательно для мужчин. В голубом джинсовом костюме, который плотно облегал ее изящную фигуру, Хирут выглядела просто красавицей. Теферра проводил ее сладострастным взглядом. Он оплот глоток чаю, посмотрел на Тесемму и с досадой подумал: «Многое я бы дал, чтобы этого щенка сейчас здесь не было».
Через минуту Хирут вернулась и села на прежнее место. В руках она держала сверток. Тесемма и Теферра с любопытством наблюдали, как она его разворачивает. В тряпице были два автоматических пистолета. Оба парня от удивления онемели. Они не верили своим глазам.