Зов красной звезды. Писатель
Шрифт:
— Ну, ребята, это вам в подарок от старших товарищей. И по десятку патронов в придачу.
Тесемма, облизав пересохшие губы, слегка присвистнул:
— И что я буду с ним делать? Я даже стрелять не умею.
— Дурачок, научишься. Тебе бы все в детские игрушки играть. Не забывай, что без борьбы нам не поставить у власти временное народное правительство! Гордитесь! Раз вам доверяют оружие, значит, вы стали полноправными членами нашей организации. — Она щелкнула пальцем по пачке «Уинстона», достала еще одну сигарету и прикурила от прежней.
Теферра
— Отметим это событие как следует, а? Пошли в город, хлебнем по глоточку виски! — предложил он.
Хирут жадно затянулась. Вытащила из сумки несколько сотенных банкнот:
— А это вам на мелкие расходы. В город не пойдем. Выпить и здесь найдется.
Она подошла к буфету, достала бутылку виски и три стакана. Щедро плеснула в каждый.
— За наше дело, за временное народное правительство! — И выпила залпом.
Тесемма оторопел. Он не мог поверить, что перед ним Хирут, его сестра. Где она научилась так пить? Хирут заметила изумление брата.
— Что с тобой, малыш? На твоем лице нет радости, ты, кажется, чем-то опечален?
— Мне… мне не нужен пистолет…
— Слюнтяй и есть слюнтяй! — ввернул Теферра.
— Я не слюнтяй. Пистолет мне ни к чему. Я не признаю политических убийств…
Хирут резко встала. Сжала кулаки так, что хрустнули суставы пальцев. Как? Брат смеет ей перечить?! Склонив голову к правому плечу (от этой детской привычки она никак не могла отделаться), язвительно спросила:
— Не признаешь убийств, малыш?.. Ждешь манны небесной, на золотой тарелочке тебе все преподнесут?..
— Да, не признаю. И вообще, не верю я в это, — твердо ответил Тесемма.
— Во что ты не веришь?
— Да в эту вашу болтовню насчет временного народного правительства…
В гневе Хирут была еще красивее, ноздри ее тонкого носа нервно трепетали, в глазах вспыхнули сердитые огоньки.
— Не будь отщепенцем, Тесемма. Смотри не ляпни такого при Лаике, — посоветовал Теферра.
— Да пропади он пропадом, ваш Лаике! Я не баран, которого можно гнать куда хочешь. Не боюсь я Лаике! Ясно тебе? — Тесемма повернулся к сестре: — О чем вы говорите? Какое временное народное правительство?! Разве может его создать пассивный, неорганизованный, невооруженный народ, в большинстве своем крестьяне от сохи? А, ерунда все это… — Тесемма махнул рукой. — Не верю я, что мы на правильном пути.
— Ага, их листовок начитался! — стиснув зубы, процедил Теферра.
— Замолчи ты, Тефи! Разве тебе понять — в голове-то пусто. Что Хирут скажет, то и повторяешь. Серьезности в тебе никакой.
— А в тебе?.. — презрительно бросила Хирут.
— Пока не поздно, нам надо пересмотреть наши взгляды. Страна подверглась агрессии, а мы агитируем солдат прекратить войну, втолковываем им, что они воюют за неправое дело: «Солдат, не сражайся, шире агитационную работу!» Разве вправе мы бездумно жонглировать лозунгом «Поддержим требования угнетенных народов на самоопределение, вплоть до отделения!»? Или вот еще совершенно немыслимое в условиях нашей страны требование: «Повысим рабочим заработную
— Я же говорил — он настоящий прихвостень правящей банды! — возмутился Теферра.
— Нет, я не прихвостень. У каждого свои убеждения. Мы, молодежь, должны быть примером для всех. Бороться, как Хо Ши Мин, Че Гевара. За свободу народа, равенство, солидарность угнетенных масс, за социализм, а не идти на сговор с антинародными, антисоциалистическими силами, выступающими против единства страны и жаждущими власти.
— Кто же возьмет власть в свои руки, если не наша партия? Военные? Разве мы боролись за то, чтобы власть захватила солдатня? — Теферра даже привстал от возмущения.
— Не надо громких слов. Разглагольствовать о партии — еще не значит иметь партию в действительности. Это бредовые идеи Лаике. Я разуверился в нем.
Хирут сощурила свои красивые глазки.
— Ты вот что, мальчишка… — почти прошипела она. — Веришь ты или не веришь — никого не волнует. Увяз по самую шею — и не рыпайся. Все мы теперь заодно, понял? Знаешь, как поступают с предателями? То-то. Нам отступать некуда. Куда ни кинься, попадешь в огонь… Это тебе не игрушки. Так-то вот, мальчик…
— Сознательность… организация… вооружение народа… Трепался бы поменьше, ты, настоящий прихвостень, щенок дерговский, оппортунист несчастный… Ну и братец у тебя, Хирут! — Теферра был крайне раздражен.
— Перестань, Теферра! О чем ты говоришь? Нужно самому мозгами шевелить, а не безропотно подставлять спину всяким там, чтобы нас погоняли, как ослов. — И Тесемма повернулся к сестре: — Это для тебя все игрушки, а не для меня. Опомнись, пока не поздно.
— А где ж ты был до сегодняшнего дня, умник? — Хирут с ожесточением жевала листья чата.
Воцарилась гнетущая тишина. Вдруг раздался телефонный звонок. Все вздрогнули от пронзительной трели. Кто бы это мог быть? Хирут подняла трубку.
— Теферра, это тебя! — посмотрев на часы, сказала она. За окном бухнул выстрел.
— Кто? Кто, говоришь? Деррыбье? Какой Деррыбье? Гутимма? Не может быть! Да что ты?.. Вот это дела!.. — кричал Теферра в трубку.
Хирут и Тесемма, услышав имя Деррыбье, насторожились. Теферра быстро закончил разговор. Усмехнулся, увидев на лицах брата и сестры недоумение.
— Ну, слышали, кого избрали председателем кебеле?
Хирут торопливо выдохнула:
— Уж не нашего ли Деррыбье Гутимму?!
— Угадала, именно его. Ну и дела…
— Не может быть! — одновременно воскликнули брат и сестра.
— А что я говорил, не было бы хуже. Точно предчувствовал. — Теферра ухмыльнулся, показав желтые зубы.
— Кто тебе звонил? — подозрительно спросила Хирут.
— Подпольная кличка — Мери Гьета. Наш человек.
— Да, недаром наша мать так часто повторяет, что чудо и хвост всегда в конце. Вот это уж полная неожиданность. — Хирут изумленно развела руками.