Зоя. Том второй

Приходько Анна

Анна с шёпота перешла на крик:

– Да это вы мальчика моего погубили, чтобы вот так сидеть вместе!

Зоя молчала. Она не стала ничего объяснять. Смотрела на свекровь глазами, полными слёз. А та продолжала кричать. Лоран увёл всех детей в другую комнату, вернулся.

– Пани Анна, – начал он, – мои дети и я здесь временно. Зоя присматривает за ними, пока я на работе. Прошу вас, не стоит сейчас так разбрасываться словами. Всем тяжело.

Но Анна измерила Лорана злым взглядом и вышла, хлопнув дверью.

Зоя села на стул, закрыла лицо руками.

Лоран видел, как её тело дрожит от рыданий, и на ватных ногах подошёл, присел рядом.

Положил руку ей на голову, провёл по волосам. А потом прижал к себе Зою. Она плакала у него на плече долго, горько. Лоран ничего ей не говорил. Просто чувствовал, как тревожно бьётся её сердце, и прижимал ещё сильнее. Когда Зоя успокоилась, Лоран перестал обнимать её. Боролся с желанием опять заключить её в объятия, пересел подальше.

– Зоя, – сказал он, – мне жаль, что так вышло. Если хотите, мы не будем приходить. Это всё из-за меня.

Зоя покачала головой и произнесла:

– Не из-за вас, это из-за меня. Я устала, Лоран. Уже почти четыре года, как мне ничего неизвестно. Каждый стук в дверь даёт мне огромную надежду и делает больнее. Вы же следователь, Лоран, может быть, вы мне поможете?

Лоран покачал головой.

– Это не в моих силах. В этом городе у меня не к кому обратиться. У меня уже давно нет никаких полномочий, мне жаль. Зоя, – голос Лорана дрожал, – может быть вам уже перестать ждать? Вы терзаете себя и меня…

Зоя удивлённо посмотрела на Лорана.

– Я люблю вас, Зоя, – продолжил он. – Может нам создать семью? Мы уедем отсюда. Здесь каждый глоток воздуха напоминает мне о Таисии, вам о Янеке. Просто уедем далеко, в мой столичный дом, там и детям будет просторнее.

– Нет, – ответила Зоя резко, – у меня уже есть семья, Лоран. Прошу простить меня, но мне кроме Янека не нужен никто. Я буду ждать его вечно.

Лорану стало больно от Зоиных слов. «Да и чего ты ожидал? – твердил внутренний голос Лорану. – Этот ангел не для тебя».

Анна влетела домой и тотчас поведала Герману о том, что видела Зою с другим мужчиной.

Мать Янека разошлась не на шутку.

– Если бы Янек не женился на ней, то ничего бы не случилось! Она притянула беду в нашу семью, – кричала пани.

Герман сначала молча слушал её, а потом тоже заорал:

– Твой сын сам виноват! Зоя тут ни при чём! Сказано тебе, что смотрит она за детьми, чего ты напридумывала?

Анна притихла, а потом сказала почти шёпотом:

– Так этот Лоран чуть свадьбу не расстроил, признавался в любви. А ты говоришь, что за детьми. Это он специально Янека у меня забрал.

– Он уже тогда не был следователем, Аня. Ради внуков успокойся, – уже тише попросил Герман.

– Так это может и внуки не мои. Ну младший, скорее всего, мой, а вот Злата на Зою похожа, она может быть и не от Янека. Святую из себя строит!

– Аня, Аня, – сказал Герман, – ты ещё пожалеешь о своих словах. Лучше помирись с Зоей, пока есть возможность.

– И не подумаю, – ответила пани Анна. – И как только мой сын вернётся,

я всё ему расскажу. Моей семье такой позор не нужен. А он вернётся, Герман. Я обязательно его дождусь. Потому что я не она! У неё может быть много мужиков, а сын у меня один.

– Зря ты так Анна, не думал я, что ты такая бездушная, – разочарованно произнёс Герман.

– Если не нравлюсь, уходи, – прошипела Анна.

В комнате воцарилось молчание. А потом Герман начал собирать свои вещи.

Анна бегала возле него, умоляла остаться, но Герман ушёл.

Когда он закрыл за собой дверь, Анна зарыдала.

В таком состоянии её застала Софья, пришедшая домой из мастерской. Она успокаивала мать, спрашивала, что произошло. Но та не сказала ни слова. Только ближе к ночи Анна поведала Софье и о Зое, и о том, что выгнала Германа.

Софья слушала и поймала себя на мысли, что ей сейчас не жаль Анну. Наоборот, стало тревожно за Зою. Но Софья решила не отговаривать мать, чтобы не портить отношения и не нагнетать обстановку.

Анна думала, что Герман вернётся, но он не пришёл ни через неделю, ни через месяц.

В июне 1916 года Григорий Филиппович умер от сердечного приступа на работе. В его личных вещах нашли пачки листовок и газет. С обыском нагрянули и в квартиру, где осталась Евдокия Степановна с детьми. Перебрали каждую вещичку, перевернули всё вверх дном. Грозились отправить Евдокию в тюрьму за пособничество мужу. Но каким-то образом Парамонову удалось заступиться за неё, и к ней больше не приходили. Волна задержаний опять прокатилась по городу. Одних обвиняли в шпионаже, других в революционной деятельности.

Зоя сильно переживала. Жалела, что послушалась Николая и не рассказала отцу о Макаре. Чтобы поддержать Евдокию Степановну, Зоя предложила переехать к ней дом. Но та не согласилась. Мачеха иногда приходила к Зое с детьми, а через полгода после смерти отца сказала, что хочет уехать из города с Джаном.

Зоя была шокирована решением мачехи. Пробовала отговорить её. Но Евдокия Степановна сказала, что доверяет интуиции Джана и поедет с ним. В конце декабря Зоя попрощалась с мачехой, братьями и Джаном. Прощаться с китайцем пришли и многие его пациенты. В конце января 1917 года Зоя получила от мачехи письмо. Евдокия Степановна писала, что они с Джаном благополучно добрались до Перовска Сырдарьинской области.

***

Николай встретил Илью случайно. Он его и не узнал. Илья сам его окликнул. Бывшие комитетчики обнялись. Николай рассказал, что встретил Макара в госпитале. Илья очень обрадовался новостям о Макаре, а Николай попросил Илью навестить Зою.

Доктор Джан, узнав, что Григорий Филиппович умер, не пошёл на похороны. Он предполагал, что если будет присутствовать, то Евдокия не сможет попрощаться с мужем, не выплачет все свои слёзы, а будет лишь в нём, Джане, искать успокоение. И от этого не покинет Евдокию боль утраты, и всю жизнь будет преследовать вина.