Зоя. Том второй
Шрифт:
Сердце Янека бешено колотилось. Ему стало казаться, что он в каком-то сне. Что этот сон закончится, и он окажется в швейном цеху посреди давно осточертевших швейных машин и неприветливых ссыльных.
Банька была хороша.
Янек парился и плакал от счастья.
В баню вошла женщина.
Янек присел на корточки. Выставил перед собой веник.
– Ой, нашёл кого бояться, – смеясь произнесла она. – Давай, похлещу тебя.
Янек помотал головой.
Но женщина не послушалась, засучила рукава, схватила веник и хлестанула им по спине Янека. Тот взвизгнул.
–
Янек послушно лёг.
Ему казалось, что удары веника словно плети впиваются в него. Кожа горела.
Женщина выдохлась.
– Ну всё, – сказала она, – теперь как новенький. Одевайся. Не бойся, отвернусь.
Янек встал, смыл с себя прилипшие листья. Вытерся насухо.
Взял с лавки одежду.
– Это Каринка для тебя сшила, – грустным голосом сказала женщина. – Ох, сколько мне сил стоило сохранить эту одежду. Столько раз порывалась продать её, так бы детям чего-нибудь купила, вовремя ты пришёл.
Янек, слушая подругу Карины, дрожащими руками надевал на себя рубаху и штаны.
– Ну, пойдём знакомиться, – пригласила женщина. – Меня Оксаной зовут.
Янек последовал за ней. Когда вошли в дом, к Оксане тотчас подбежали трое детей. Два мальчика лет пяти и девочка лет семи. Янек узнал её, это она смотрела на него в окно.
Дети не обращали внимания на незнакомца, они дёргали Оксану за фартук, и каждый говорил что-то своё. Перебивали друг друга, Оксана кивала, словно понимала, о чём они говорят.
Янек не понимал. Он тотчас оглох от детского щебета.
Всматривался в детей, но среди них не было маленького мальчика. Тревожно взглянул на Оксану.
Она шикнула на детей, те разбежались.
– Катя, – произнесла она, – брата приведи.
Уже знакомая девочка скрылась где-то за шторкой, а потом появилась. Вынесла на руках малыша.
– Не ходит ещё, – сказала Оксана.
Янек не слышал её, подошёл к девочке, она протянула ему ребёнка.
Янек дрожащими руками взял его на руки, прижал к себе. Когда малыш обхватил его шею своими маленькими ручонками, слёзы брызнули из глаз Янека. Он уткнулся в детскую макушку. Перед глазами словно стояла Карина, улыбалась, манила. Янек вздрогнул.
Оксана стояла поодаль, наблюдала.
– Катя, займись чем-нибудь, мы будем разговаривать с дядей Шагитом.
Но девочка не сдвинулась с места, она уставилась на Янека, на малыша, который прилип к нему.
– Иди, – шикнула на неё Оксана.
Катя скрылась за шторкой.
Янек продолжал прижимать к себе ребёнка. Тот не сопротивлялся. Янек чувствовал, как спокойно бьётся его сердечко. Был удивлён, что такой маленький малыш не испугался его.
«Сынок, сыночек, – мысленно проговаривал Янек, – а ведь ты у меня не один. Златочка, Золото моё есть у меня. И ещё кровиночка одна. Зоя, девочка моя любимая, кого же ты подарила мне?»
Слёзы продолжали капать. А малыш вдруг уснул, положив голову на плечо отца. Янек осторожно присел на стул, дрожащими руками гладил сына по спине.
–
– Нет, – отказался Янек, – я теперь его не отпущу.
– Ну как в воду Каринка глядела, – восклицала Оксана. – Ведьма какая-то, а не Каринка. Земля ей пухом…
– Как зовут мальчика? – спросил Янек.
– Янчик.
Сердце Янека сжалось. «Неужели, – подумал он, – Карина узнала моё имя, Господи? Неужели Зое послала письмо, как обещала?»
Оксана заметила тревогу в глазах Янека и сказала:
– Она тебе письмо написала. Клади ребёнка, читай.
Янек осторожно переложил малыша с плеча на руку. Теперь его голова была в районе сердца Янека.
Так он смог рассмотреть его поближе. Сын сопел, во сне подрагивали маленькие губки, хмурились брови. Он видел в сыне себя. Карина была смуглая, а малыш светленький, с реденькими светлыми волосиками на голове. Такими же, как были когда-то у Янека, с такими же родилась Злата.
Оксана протянула Янеку письмо. Он развернул его одной рукой, перед глазами всё плыло. Буквы сливались в одно большое пятно, рука дрожала. Янек несколько раз зажмуривал глаза. Испугался, что со зрением что-то не так. Ну никак он не мог прочитать, что там написано.
Волновался. Положил письмо на стол, потёр глаза.
– Может поешь сначала? – спросила вдруг Оксана.
Янек покачал головой. Опять взял в руку письмо, начал читать.
«Дорогой, любимый мой, родной… Не буду тебя называть неправильно. Плохо это, жить с чужим именем. Я пишу тебе и не боюсь, что ты не прочитаешь моё письмо. Когда я впервые увидела тебя, мне казалось, что жизнь остановилась. Ты был каким-то ангелом среди всех остальных. Твои руки сводили меня с ума. Когда ты кроил и шил, я наблюдала за тобой, и хотелось, чтобы ты обнимал меня, прижимал к себе. Я сходила с ума рядом с тобой. Сейчас ты держишь на руках нашего сына, остановись, не читай дальше, почувствуй, как я любила тебя…»
Янек отложил письмо. Как заворожённый посмотрел на сына, прижал его к себе и почувствовал, как тепло разливается по телу. Он долго глядел на спящего ребёнка, потом осмотрелся. В комнате никого не было. Из-за шторки был еле слышен шёпот детей. Видимо, Оксана решила оставить его наедине с письмом и воспоминаниями.
«Дорогой мой, ты, наверное, и сам знаешь, что ты не такой, как все. И мне захотелось, чтобы ты был моим. Я долго искала сведения о тебе. Твой сын стал для меня тобой. Как вовремя я узнала твоё настоящее имя.
Я не ведаю, что будет со мной дальше. Умирать, знаешь ли, загадочно. Но я уже сейчас представляю себе, как два моих любимых Янека будут жить на этом свете.
Ты хоть иногда вспоминай обо мне. Твоё «золото» всё время греет моё сердце, но чувствую, что эти слова были не для меня. Сначала я хотела найти твою семью, написать им, что ты умер, чтобы не ждали тебя, не надеялись. Потому что делить тебя с кем-то я не хотела. А когда заболела, то поняла, что это наказание за вторжение в твою жизнь. Бог добрый, хороший. Он наказал и простил, подарив мне нашего сына».