Зверь
Шрифт:
— Вы забываете, кто я, кузен, — презрительно ответила Каталлеймена, гордо выпрямляясь. — Я эорий, так же, как вы. И даже больше, чем вы. Во мне горит огонь Ушедших. Мне отдала своё бессмертие Ойдма. Я была участницей этого обряда, и я знаю, как передаётся пламя вечности.
Ричард, пошатываясь, отступил от Оставленной. Так значит то, о чём он догадался уже давно, действительно правда! Сила, способная творить бытие, пламя, которое являлось природой Ушедших – вот что подарило Каталлеймене вечную жизнь.
Огонь Этерны.
Ричард действительно нашёл то,
— А как же твой сын? — спросил он тихо, устремив на Оставленную потрясённый влажный взгляд. — Разве ты не хотела отдать ему частицу своего бессмертия? Разве не его ты оплакиваешь до сих пор?
Каталлеймена вздрогнула всем телом и резко отвернулась. Похоже, теперь Ричард своим непредумышленным вопросом ударил её по больному месту.
— Мой сын не захотел бессмертия, — глухо ответила она. — Он прожил долгую жизнь и пожелал умереть так же, как все люди. И сын моего сына тоже.
Дик уставился на неё неверящим взглядом.
— Неужели никто из Раканов не захотел вечной жизни? — воскликнул он. — Это невозможно! Так не бывает!
— Мой правнук, — согласилась Каталлеймена. — Он был совсем юношей, когда умирал. Я отдала ему часть своего бессмертия, но из-за этого я изменила обряд, и он стал холодным – слишком холодным даже для вечности!
— Почему ты не отдала всё как Ойдма? — спросил Дик удивлённо.
— Я не могла оставить его одного, он был слишком юн! — огрызнулась Каталлеймена с яростью. — Нельзя было бросить на него всю Кэртиану!
— Так твой правнук стал первым выходцем? — догадался Дик. От мистического ужаса у него волосы зашевелились на голове.
— Ему просто не хватало магической силы, — забормотала Каталлеймена горестно. — Он пытался забрать её у родных, у других членов семьи. У друзей. У тех, кто знал его человеком. Он уводил близких одного за другим, превращая в себе подобных, но не насыщался сам. Я не могла этого больше вынести. Я упокоила его.
— Так выходцы питаются магией? — осенило Ричарда.
— Жизнью. Жизнь – это тоже магия, кузен, единственная магия, которой обладают простые смертные. Поэтому даже раттоны не брезгуют людьми.
— Раттоны… Раттоны пожирают людей? — ужаснулся Ричард.
— Магию. Для них это пища, как для тебя хлеб и вода. Но у простых людей много не возьмёшь: они легко умирают. Повелители сильнее, но их кровь слишком опасна: она способна уничтожить выходца. А раттонам приходится пускаться на хитрость: заманивать Повелителей в ловушку обманом. Они играют на ваших жалких желаниях и глупых слабостях.
— Они смогли одурачить Робера в Сакаци, — пробормотал Дик про себя.
— А тебя самого – в Нохе, — подтвердила Каталлеймена презрительно.
— А как же астэры? — встрепенулся Дик. — Наши спутники?
— Они не люди, — равнодушно ответила Каталлеймена. — Даже не животные. Это сгустки магии, только и всего. Их воля и разум зависят от воли и разума Повелителя. Если Повелитель не знает о них, они засыпают. Разве ты не помнишь, как твой литтэн спал в Гальтаре? Если связь между вами нарушена, ваши спутники становятся лёгкой добычей. Раттонам
Ричард внезапно вспомнил о Повелителе Ветра. Им считался эр Рокэ, но на самом деле эр Рокэ родился Раканом.
— А если Повелитель… пропал? — спросил юноша севшим голосом.
— Тогда его спутники обречены, — холодно ответила Каталлеймена.
— То есть, это значит, — воскликнул Дик взволнованно, — что белые ласточки погибли?!
— Все.
Ответ Оставленной прозвучал, как выстрел из пистолета.
— Святой Алан!— пробормотал Дик, мысленно подсчитывая потери. — Вместо них остались крылатые ведьмы. Раттоны, сожравшие эвротов. Сколько же их? Шестнадцать?
— Двоих ты убил, — любезно напомнила Каталлеймена.
— Но если их так много, они наверняка уничтожат эра Рокэ! — воскликнул Дик в тревоге.
— Мои слуги защитят его! — повторила Каталлеймена надменно.
— Выходцы! Которые по твоим собственным словам ничуть не лучше раттонов!
— Они гораздо лучше твоих Изначальных тварей, кузен! — взвилась Каталлеймена. — Твои твари способны сожрать весь мир!
Изначальные твари! В голове Дика словно вспыхнул яркий свет. Так вот куда Ушедшие заманивали раттонов во время охоты!
— Они нужны для защиты Кэртианы, не так ли, кузина? — торжествующе спросил он. — Рог твоего отца очаровывал раттонов, и они бежали на звук – сюда, в Лабиринт, где Изначальные твари пожирали их?
Каталлеймена скривила губы в недовольной гримасе.
— Зачем ты спрашиваешь о том, что и так знаешь?
— Где этот рог?
— Разве ты не слышал в прошлый раз? Он потерян. Когда погиб последний Повелитель Ветра, рог пропал. Если ты хочешь купить именно его, кузен, мне нечего тебе продать. Проси чего-нибудь другого. Что тебе нужно?
— Я хочу спасти эра Рокэ, — ответил Дик спокойно и решительно. — Не только от твоих выходцев или раттонов. Я хочу избавить его от проклятия. До конца нынешнего круга осталась всего неделя. Если эр Рокэ погибнет без наследника, весь наш мир сгинет в никуда, и ты ничего не сможешь с этим сделать. Кэртиана не выживет без своего анакса!
— У него будет наследник! — громко выкрикнула Каталлеймена. — Я одна могу родить его и я сделаю это!
Дик с удивлением посмотрел на Сестру смерти, и в его памяти внезапно всплыли слова Ворона, сказанные в Нохе, у Башни Истины.
— Меня не привлекает инцест с фамильной окаменелостью. Я лазаю к дамам в окна, а не в гробы!
До Дика вдруг дошёл смысл этого высказывания, казавшегося раньше полным бредом, и неожиданно для самого себя он громко и безудержно расхохотался.
Каталлеймена дёрнулась как от удара. Её бледное лицо окрасилось румянцем гнева. Не говоря ни слова, она повернулась и шагнула к стене, из которой Ричард недавно вытащил её. Юноша понял, что ещё мгновение – и Оставленная исчезнет. Он напряг все силы, запрещая камню принимать женщину. Каталлеймена толкнулась в стену рукой и остановилась, ошеломлённая: путь, ставший для неё привычным за многие столетия, впервые оказался закрыт.