Зверь
Шрифт:
— В Гальтару, — ответил тот, вцепившись побелевшими пальцами в ножку стола и глядя на Алву неверящим взглядом.
Ворон посмотрел на Робера так, словно не узнавал его, и вышел из комнаты.
Ошеломлённая свита догнала регента уже в коридоре. В полном молчании они вышли на улицу, и только тут Алва заговорил.
— Капитан де Монтойя, — механическим голосом произнёс он, едва повернув голову в сторону своего офицера, — вы немедленно поедете к генералу Лефлёру. Пусть принимает командование на себя. Его задача потушить пожар и водворить спокойствие в Эр-Эпинэ.
Гаржиак задержался в комнате у Валме, по-видимому для того, чтобы оказать несчастному виконту кое-какую помощь. Через несколько минут он протолкался к регенту. За недолгое время ожидания Алва, по-видимому, успел взять себя в руки.
— Вы эпинец, барон, — сказал он уже более нормальным голосом. — Вы способны найти общий язык с местным дворянством. Оставляю вас в Нежюре как своего представителя. Герцог Эпинэ также полагается на вашу опытность. Изучите здешние умонастроения и соберите жалобы на злоупотребления. Корона Талига в моём лице желает восстановить мир и благоденствие в вашей провинции.
Гаржиак поклонился. Он не был польщён – он напряжённо думал, как лучше взяться за данное ему поручение.
Алва круто повернулся к Роберу.
— Возьмите самого верного из ваших слуг, — негромко приказал он, — и соберите всё необходимое для поездки в Гальтару. У вас есть час. Жду вас у ратуши.
— У меня нет здесь слуг, — мгновенно отозвался Робер: его мысли были сосредоточены на том же, что и мысли Ворона. — Я готов бы ехать хоть сейчас, но должен прежде навестить Жозину и поручить их с Мэллит друг другу.
Алва кивнул в знак согласия и отпустил его со словами:
— И не забудьте взять ваш лук.
Через час Робер снова встретился с Алвой: тот отдавал последние распоряжения. С собой Ворон взял только одного человека – своего домоправителя Суавеса. Робер заметил, что к лошади молчаливого и исполнительного кэналлийца был приторочен тот самый кофр, который недавно с проклятиями таскал за собою виконт Валме.
Значит, реликвии Ушедших – меч и корону – Алва посчитал нужным прихватить в дорогу.
Они выехали из города ночью и помчались галопом, останавливаясь только для того, чтобы навести справки, напоить лошадей и спешно перекусить, не сходя с сёдел. На следы Дикона они напали очень быстро: он действительно проезжал здесь и совсем недавно. Виконт Валме не солгал. У тех купцов он выменял хлеб и мясо за свой тёплый плащ, в той деревушке купил дешёвый местный сидр. Всё указывало на то, что он и впрямь держал путь в Гальтару.
Они не спали больше суток.
На рассвете второго дня погони они наконец выбрались на старогальтарский тракт. Дорога казалась заброшенной и пустынной. Но в этом была и её опасность: здесь обычные кони (конечно, не Дракко, но Моро и конь рея Суавеса) легко могли попасть копытом в какие-нибудь пустоты или дыры – заброшенные шахты, ведущие в катакомбы, или трещины, оставшиеся после летнего землетрясения.
Однако бесполезно было бы говорить об этом Алве: он гнал Моро без продыха.
Внезапно слух встревоженного Робера
Потрясённый внезапным открытием, Робер резко дёрнул за повод и повернул своего пирофора лицом к преследователям. Он знал их. Он несомненно их знал! Однажды он уже видел их – в Агарисе, глухой ночью, в окне комнаты Матильды Ракан. Только тогда вместе с ними была ещё уродливая капризная девчонка.
Рей Суавес, заметив движение Робера, тоже остановился, свистнув на особый манер. Алва, летевший впереди их маленького отряда, резко замедлил ход и обернулся.
— Ну, что случилось? — крикнул он нетерпеливо.
Робер молча указал рукой на приближающихся всадника и лошадь. Волосы у него встали дыбом. Теперь он узнал в лошадёнке кобылу из его кошмаров – ту самую, которая являлась ему на стене, похожую на стены Нохи.
Лошадь, соткавшуюся из плесени.
— Ого! — произнёс Алва прямо у него под ухом: оказывается, он успел незаметно приблизиться. — Какая прелесть. Да ведь это капитан Свин!
Теперь и Робер наконец-то с удивлением признал всадника.
Во всём своём великолепии – в мундире, перевязи и ботфортах – к ним приближался сам Арнольд Арамона, сгинувший невесть где бывший начальник школы Лаик. Щёки его лоснились, маленькие глазки смотрели мутно, а на лице блуждала ухмылка – одновременно наглая и подобострастная.
— Выходец! — выдохнул Робер, сам того не замечая.
Рей Суавес бросил тревожный взгляд на Алву.
— Соберано, — окликнул он негромко, — я слышал, от них помогает рябина, да ещё четверной заговор и четыре свечи. Рябины здесь не сыскать, но свечи я добуду.
— Не нужно, — ответил Ворон, не сводя глаз с приближающегося капитана Арамоны. — Дай мне твой кинжал.
— Он явился за мной, — тихо сказал Робер Рокэ. — Однажды он уже приходил.
— Сейчас мы и выясним, зачем он явился, — также тихо ответил Алва. — Встаньте за мной и ни в коем случае не называйте его по имени.
Пегая кобыла наконец-то заметила, что люди, следом за которыми она шла, остановились и повернулись к ней лицом. Это ей не понравилось. Она задрала морду, замедлила шаг и всхрапнула, оскалив зубы. Живые явно не вызывали у неё восторга. В конце концов она тоже остановилась, недовольно тряся ушами, но капитан Арамона пнул её каблуками в бока и заставил сойти с места. Его маленькие свинячьи глазки перебегали с лица Алвы на лицо Робера – сначала опасливо, затем смелее, и наконец в них зажёгся тот алчный огонёк, который загорается во взгляде чревоугодника при виде обильной пищи.