Зверь
Шрифт:
Это был алтарь Лита.
Некогда Лаик служил храмом Ушедшего предка. Значит, монахи сберегли алтарь; они спрятали его в камине, желая выдать за обычную плиту. Несомненно, что если бы её удалось повернуть – а для этого требовалась значительные усилия, на ней обнаружился бы знак Скал.
Алтарь по-прежнему хранил в себе магию. Забытый и заброшенный ревнителями абвениатства, он стал пристанищем для враждебных существ. Алтарь кормил их, но алтарь их и сдерживал; поэтому все литтэны, кроме одного, остались целы.
Ричард был уверен: он угадал правильно.
И
«Итак, алтарь Лита здесь! — прошептал Дик одними губами. — Но тогда где же все другие?».
Миг – и Блуждающая башня повернула на юг. Перед взором Ричарда появился разорённый наводнением, почти обезлюдевший Агарис. Здесь хранились целых два алтаря: один в виде роскошной аквамариновой колонны возвышался на гробнице Эсперадора Адриана под базиликой «Ожерелье миров», второй, имевший форму золотой пирамиды, таился в глубине дома какого-то гоганского купца. Первый, несомненно, был посвящён Ойдме, Повелительнице Волн, второй – Астрапэ, Повелительнице Молний. Правда, пирамида казалась несколько пострадавшей: на её поверхности виднелись отпечатки, похожие на следы кошачьих лап. К счастью, они постепенно исчезали, словно алтарь исцелял сам себя.
Агарис пропал, и вместо него выросла Кагета. Алтарь Повелителей Ветра оказался треснувшим шаром из горного хрусталя, сваленным в кучу вместе с другими предметами ремесла какой-то бирисской гадалки.
Но помимо этих четырёх, имелся ещё один, пятый. Каменный, как и алтарь Лита, он был похоронен высоко в Саграннских горах. Именно его нашла некогда Премудрая Гарра и именно на нём она предсказала судьбу самому Дику и Алве. Прямоугольный, как надгробная плита, и чёрный, как зёв Лабиринта, он, вероятно, был создан в честь погибшего Антемиона, прародителя Раканов.
Пять алтарей и пять реликвий! Вот что оставили Ушедшие своим потомкам. Меч с кинжалом, огненный лук, морской жезл, охотничий рог и корона Раканов соответствовали гранитному кубу Лита, золотой пирамиде Астрапэ, аквамариновой колонне Ойдмы, хрустальному шару Анэма и прямоугольной плите Антемиона. Ричард словно воочию увидел мысленным взором далёкое прошлое: плиту спрятали в Саграннах последние жрецы абвениатов; пирамидой тайно завладели гоганы; жезл нашли и схоронили эсператисты; шар хранился у Каталлеймены, но она потеряла его, как и охотничий рог. И только алтарём Лита завладели раттоны, выев изнутри человеческих служителей Ушедшего бога.
«Я должен сообщить об этом монсеньору!» — подумал Дик, встрепенувшись, но тут же опомнился и похолодел.
Ему больше никогда не доведётся разговаривать с эром Рокэ. Они расстались навсегда. Возможно, ему удалось бы передать Ворону записку в ошейнике Рамиро, но писать было не на чём да и некогда.
Минуту Ричард напряжённо размышлял об этом.
«Блуждающая башня! — сообразил он, ласково проведя рукой по камням кладки. — Она наверняка найдёт монсеньора в нужный момент и позволит подняться. Тогда он узнает обо всё сам».
Следовало торопиться. Время шло, а он ещё не видел всех своих врагов.
Сколько их? Если он считал правильно, то их должно было быть двадцать шесть.
Башня повернулась на юго-запад, к морю. Теперь Ричард видел не океан, а извилистую линию побережья. Тощие русалы со змеевидным хвостом и узкими стрекозиными крыльями словно бы плыли оттуда по воздуху, устремляясь к Гальтаре. «Птицерыбодевы!» — вспомнил Дик словечко, которое употреблял виконт Валме. Их бледные лица искажала алчность.
Однако Ричард насчитал только трёх тварей, хотя среди дельфинов недоставало пятерых. Но сколько он не убеждал башню показать ему двух оставшихся, картина никак не менялась.
Значит, двоих русалов уже уничтожили: или Робер со своим луком, или выходцы!
Обнадёженный этим открытием, Ричард велел башне двигаться дальше. Она повернула на юг. Бросив быстрый взгляд, Ричард узнал Алат. Две кошкоголовые твари с львиными гривами бежали оттуда, делая огромные прыжки, и их глаза светились зеленью. Стая крыс неслась за ними следом, постоянно нарастая, как снежный ком.
Но ведь недоставало четверых пирофоров!
Ричард едва сдержал радостный вскрик: с этой стороны тоже погибли два раттона. Но мысль о крылатых ведьмах остудила его: они составляли самый большой отряд врагов.
Их действительно сохранилась целая стая. Они летели к кровоточащему Сердцу Скал со всех сторон света: из Эр-Эпинэ, из Хексберга и из Нохи, где Ричард сам убил двоих. Как и остальные раттоны, они издавали на лету пронзительный визг, созывая своё серое воинство.
Однако их было не шестнадцать, а только десять!
В войне против Кэртианы раттоны тоже понесли потери. С десяток чужаков нашли свой конец ещё до последней битвы.
Ричард сжал рукоятку отцовского кинжала. Сегодня ему, как и Ушедшим предкам, придётся заняться травлей хищников. Но ему не впервой травить волков в зимний сезон. Он будет не один: вокруг него уже собралась его свора, а Изначальные твари только и ждут, чтобы их выпустили из Лабиринта.
— Славная забава, отче Лит, клянусь святым Гермием! Такая, какая и подобает Повелителю.
Один человек против шестнадцати врагов, не считая миллиарда крыс.
Дик едва успел подумать об этом, как внезапно заметил в Гальтаре, в двух шагах от Восточной башни две крайне неуместные здесь фигуры. На одной красовалась чёрно-белая форма унара Лаик, а на другой – тёмная ряса олларианского священника. Обе фигуры показались Дику до странности знакомыми и одновременно полузабытыми – такими иногда бывают люди, явившиеся нам во сне.
— Святой Алан! — невольно воскликнул он.
Новоприбывшие разом обернулись, и Дик, озарённый ослепительной догадкой, едва не позвал в полный голос: