Звезда Аделаида - 2
Шрифт:
Но тут в дверь настойчиво постучали, и вот появился заспанный господин Директор в рубашке в цветочек до пола и ночном зелёном колпаке и накинутой парадной мантии, и весело подмигнул Люпину. Тот успел набросить на своё, ещё обнажённое после трансформации и пристального разглядывания всех болячек тело только остатки простыни, спрятав от собственных, не в меру острых ликантропьих зубов, постельного друга, погибшего в пылу борьбы с упругой, неподдающейся зубам с первого раза, постелью.
– Утро доброе ж?
– то ли утвердил, то ли вопросил Альбус.
Он всю ночь ворочался с боку на бок, если честно, боясь сам прийти и проверить состояние профессора Люпина - чуяло стариковское сердце, что годящийся
Люпин обиженно посмотрел на Дамблдора, а потом заявил:
– Вот, я искусал себя почти до кости.
– Ну Вы же знаете, профессор, что на Вас зарастает, как на соба… В общем, только тоненькие же шрамики ж останутся. Да их у Вас и без того полно же ж. И без этого, поистине печального случая, когда Вы повредили себе ла… Ой , простите, конечно же, разумеется, левую руку, но на этом же Ваши ранения заканчиваются?
– Да, на этом всё. Только руку я объел, словно в нечеловеческом состоянии. Не могли бы Вы, Господин Директор, поправить… как-нибудь Аконитовое зелье профессора Слагхорна? Оно не даёт требуемых результатов, и с каждым месяцем дела с зельем обстоят всё хуже.
– Есть у Вас Обезболивающее зелье или же сказать мадам Помфри, - избежал ответа на самого его интересующий вопрос Дамблдор, - что Вы ж сами зайдёте? А она Вам уже ж подготовит лучшенького, самого сильного. А то, как погляжу, от постельки-то Вашей мало ж чего уцелело-с. Да и обстановочка в комнате мало ж уцелела же, - господин Директор нагло ступил на порог святая святых Люпина - его спальни и продолжал двигаться и шариться по ней, видимо, оценивая материальный ущерб от ночи с оборотнем в состоянии непредсказуемости и недружковости. Отнюдь не был Люпин в эту ночь Дружком - переростком., но был настоящим, опасным зверем, а это же ж ой-вей, как плохо!
– Н-ничего страшного, придётся только эльфам потрудиться немного, и они… починят тут всё. Вот и вся недолга. А-а мне-е, - голос Рема предательски дрогнул, - отоспаться бы надо пока хоть на диванчике в гостиной. Наверное, весь день просплю, так я устал от трансформаций и ночи практически без единой человеческой мысли, без практического действия Аконитового зелья, изготовленного профессором Слагхорном.
– Ну что же, отдохните ж хоть до ланча, потом обязательно поплотнее покушайте, а после - за статью, - бодренько заявил непререкаемый господин Директор и глава Ордена.
– И не волнуйтесь же - я Вас разбужу ж. Не извольте беспокоиться, что ланч проспите. Вам теперь здоровая еда и работа предстоят большая…
… Квотриус спал, лёжа практически на животе, но умудрившись и в этом положении почувствовать рядом родное тепло и обнять Северуса. А тому надо было встать и принести две порции баранины - себе и Поттеру… Гарри.
Гарри уже проснулся, запахнулся в плащ и шумно сопел, вдыхая вкусный запах свежезажаренных баранов, как привык это делать у Истинных Людей, только там не пахло… так преяро потому, что рабы по обычаю жили далеко от стоянки х`васынскх`. До них доносились только слабые следы сводящей кишки и затапливающей рот слюной вкуснотищи - жратвы свободных людей. А теперь воня* стояла такая, что утренний кусок мяса - да и немного его на обглоданных костях-то было - словно растворился внутри, так пожрать опять и снова хотелось.
Но Сх`э-вэ-ру-у-с-с, всё ещё хозяин, вряд ли будет кормить за просто так прожорливого раба. А чего он сделал-то? Только одёжку тонкую, да мягкую простирнул, и это всё за утро и полдня. Конечно, не накормит. Он же одежды рим-ла-нх`ын-ин-с-кой так и не дал Гарри, хотя ведь Гарри нёс два пальца раз одёжей и Сх`э-вэ-ру-у-с-с один палец - ту, что, как ласковое утреннее солнце горит. Ну хоть бы работы дал, хоть той же воды понатаскать на-х`э-м-ни-кам,
– рубахи кожаные да нательные. По ногам обычно Истинных Людей не бьют - уж больно, верно, люты они в бою!
– ан и на них нашлись те-кто-главный. Но всё равно штаны и подштанники обычные, нательные, которые носили все мужчины и даже необрезанные подростки Истинных Людей ещё под одеждой, часто стирать приходилось. Только бабы ходили бесштанными. Но это всё для удобства ебли между воинами и ихними бабами. Бабе, что, подол задрал, и она, милушка, уже готова… Ко сношению, заставящему её понести в очередной раз. А ведь все все дети у х`васынскх`, особенно сыновья, приветствовались. Даже зачатые посреди хорохорящегося войска, вернувшегося из похода и принесшего жёнкам украшения драгоценные, сорванные с других, иноплемённых баб.
Это же полегло не воинственное племя Х`ынгу, может, он их побил, тех, что неподалёку, в дневном переходе отсюда, лежат. Своих бы воины Х`ынгу с собой бы забрали, чтобы похоронить правильно, и их души отправились бы к богам. А живут эти боги, как рассказывал Вудрэ и старик, имени которого никто не знал, тот-кто-умер во время строительства х`нарых`, в священных рощах и на небе. Значит, врагов Х`ынгу всех порубили, и никто из их племени не знал, где остались гнить тела воинов и отправить души их, чтобы пировали они с богами их, как положено воину, но не рабу, чьё тело скинут в овраг или забросят в лес на растерзание поганым волкам, грязным животным, поедающим и падаль в том числе, наряду со свежатинкой, которая им в лесу, навещаемом людьми, редко достаётся. Оленя там всякие, лисеня да сами волки, которых не зазорно было принимать людям в пищу…
… Это, конечно, хорошая тема для забивания башки, когда вокруг, кажется, уже всё пропиталось запахом сладкого, обволакивающего весь рот и язык, овечьего жира. А вот Тох`ым, ой, Тх`ом никогда не едал такой вкусной и сладкой баранины, хотя он, вроде говорил, что мы оба были свободными людьми, и было время, даже верилось ему, что оба ели баранину и лесное зверьё - оленину, например, подаваемую на праздниках в огромном, каменном х`нарых`-х`э.
А ещё Гарри Пот-тер знает Пророчество, но оно уже устарело. Ведь Вол-де-мортх`э убит, а прах его рассеян по воздуху. Тх`ом или тот, в которого он внезапно превратился, умер.
А кто ж его, всёж-таки, убил, неужели Гарри? Конечно, а кто ещё кричал в эту ночь: «Авада кедавра!». Ну ещё же Сх`э-вэ-ру-у-с-с кричал. Может, это он таки попал в Тх`ома? Хотя нет, помнится, что именно после именно, не получавшихся до этого времени, волшебных слов Гарри Тх`ом превратился в Вол-де-мор-тх`э. Но он ведь только горел, не сгорая, и страшно кричал, а не стало его после непонятных слов Сх`э-ве-ру-у-с-сэ. И из самого Гарри словно что-то взяли да изъяли, что-то важное, составлявшее часть его сущности, ну, что-то это Гарри в словоблудие ударился… Не подобающее рабу…
А теперь - снова рабство. Но, может, Сх`э-вэ-ру-у-с-сэ, благородного рим-ла-нх`ын-ин-а, послушает большой вождь, тот, который приходил сегодня вместе с тот-кто-делает-навыворот, и направит лэ-гх`э-о-… Нет, слишком трудно даже подумать. Лучше - на-х`э-м-ни-ков - к х`нарых`-х`э Х`ынгу, чтобы убить его и его воинов, а остальных воинов, беспомощных, но таких горделивых в присутствии своих мужчин, женщин и детей - подростков сделает рабами, заберёт у них то-что-дорогое, что так любят на-х`э-м-ни-ки, воюющие за это и день-ги. Только вот как без доброго Тох`ыма вспомнить, что такое день-ги?