Звезда Аделаида - 2
Шрифт:
Вот её словеса, коими, радуясь несчастью моему, встретила она меня в доме твоём, о Северус возлюбленный мой. Ты же без сознания пребывал и, увидев тебя, о брат мой, серым соделалось лицо женщины злой, ибо почитает она себя мате....
– Я знаю, отчего, да и ты тоже. Так давай не будем о женщине, оказавшейся негодяйкою таковою, что ни мне, ни тебе нелюба она.
– Как же было не сокрыться мне у себя в опочивальне после сих словес? Ведь не нашёлся я, дабы ответить женщине, возведшей поклёп на ни в чём не повинную по отношению к ней матерь мою. Хоть и невзлюбила Нывгэ тебя и задумала дурное, так ведь за то её и наказал её единственный
Ничем матерь моя не согрешила против Вероники коварной. Она же лелеяла ненависть на груди своей и хранила её долгие годы, когда матерь моя была Госпожой наложницей у высокородного отца нашего. И не виновна покойная Нывгэ в том, что из всего племени уэскге того злополучного , по-настоящему приглянулась она одна будущему отцу моему, и забрал он её с собою и соделал любимицею. Ибо зло хранил он в сердце на Веронику, законную супругу свою, и не просто так отлучил её от ложа супружеского высокородный отец наш, но из-за того, что наследником и Господином дома придётся, верно, оставаться мне. Раз добыл ты и вызволил из плена свободного человека и чародея несмышлёного покуда Гарольдуса. Но сие же временно несмышлён он, не правда ли?
У Северуса от заданного так «по-английски» вопроса неведающего сего Квотриуса, скатилась непрошенная слеза.
Глава 32.
– Мне, одному… до самой смерти, о которой буду молить богов милостивых ежечасно,- продолжал Квотриус.
– Покровители высокорожденного отца нашего подыскали за время похода на х`васынскх` невесту для меня -молодую девицу, хоть и переспелую, двадцати трёх лет от роду из высокого патрицианского дома Сабиниусов. Я же ответил отцу, что жениться по моей воле должен ты, Квотриус, брат мой неразлуч…
– Что?! Сия женщина, коя должна по праву высокого происхождения принадлежать тебе… Ты отдаёшь её мне, недостойному полукровке? Как же такое может быть? Но это же обман недостойный, подлог!
Северус удивился про себя реакции брата на известие о возможной и, видимо, желанной для него женитьбе и погрузился в грусть и печаль, неснимаемые никоим заклинанием, хоть «светлым», хоть из Тёмных Искусств.
Значит, Квотриус полюбит женщину и покинет его, Сева. Зачнёт наследника, а Снейп был уверен, что первенец должен оказаться мальчиком, он не знал, почему, но уверен был. Род Снепиусов продолжится, а Квотриус перестанет, наконец, быть геем. Насовсем. Навсегда перестанет приходить к брату своему старшему, дабы утешить того от занятий лингвистикой с Гарри.
Ну да, к этому всё и идёт - Квотриус уже не удовлетворяется своей ролью в их интимных отношениях, из-за чего младший брат и дулся на Северуса всё это время - в итоге, больше полумесяца. Да, больше полумесяца, наверное. Ибо Северус потерял счёт дням ещё в той тряской колымаге, уж конечно, без каких-либо рессор, в корпусе колесницы, в дневных, каждодневных привалах на скудную еду, кою отдавал он Гарольдусу, и длинных, пока не рассветёт, мучительных ночах с неприступным братом. Да и не до любови там, на обратном пути, было измождённому Северусу. Ему бы хоть как-нибудь согреться об ставшую костлявой, как и весь Квотриус - остов, обтянутый кожей, спину брата, похожего на Умертвие живое ещё покуда.
Да, наверное, мачеха прошлась и по косточкам Нины, и по ставшему уродливым, а прежде бывшему писаным красавцем,
– Вот женится, и пусть с ним жена мается, с красавцем-то этаким…
А я злой, причём весьма, и на Папеньку с его: «Сын мой высокородный и наследник, приял ты обычаи ромейские, патрицианские. Штанов своих варварских не носишь боле. Через месяц станешь всадником, уж об этом не беспокойся… Покровители мои... и тэ дэ!«А штанов не ношу я постольку, поскольку раздели меня рабыни - знахарки по высшему образцу, ну, извиняюсь, по патрицианскому обычаю. Я же был не в том состоянии, дабы противостоять женщинам назойливым».
Как будто я беспокоюсь, я и без ваших титулов - граф. А потом от Паеньки нежданное-негаданное: «Ну, хорошо, оденься хоть в варварские штаны свои невиданные, не из оленьих шкур, кои варвары - бритты носят. Но молю тебя, прими в супруги себе девицу чистых ромейских кровей, голубицу непорочную Сабиниус Адриану Ферликцию, раздели с ней Пенаты и Лары». Я его оборвал, разумеется, да даже почти в грубой форме, передав уж какую угодно, только не непорочную, девицу брату своему названому. Я женщины не хочу, а ему не привыкать - не всё же с Каррой трахаться, этой жирной, старою развалиной. Пусть натешится молодым, свеженьким ещё, ,можно сказать, почти не тронутым ни на одной домашней или же публичной оргии телом.
Душа-то у этой Адрианы погаже будет, чем у той же глупой, но непорочной и чистой в помыслах Карры, хранящей, а, может, уже и нет, ибо память варваров коротка, но... злопамятна Значит, помнит до сих пор эта Карра, что с нею выделывали солдаты Грёбанного Кесаря. А в отношении этой Адрианы Ферфикции или как-то так, то ромейское воспитание подразумевает дурные, распущенные нравы. Вот только мне попался неразвращённый молодой человек, и то, скажи Мерлину и Моргане грамерси, Сев.
Да хоть обграмерсикайся, а Квотриус уже заглотил наживкув виде девицы, старшей его. Ох, кажется мне, не состоится этот Союз. А спрошу-ка я Квотриуса прямо, без обиняков насчёт этой невестушки:
– Что же, примешь ли ты девицу сию в супруги, предложенную и подложенную фактически тебе, мой Квотриус?
– О, северный мой ветер, преяро обжигающий хладом голоса, жалящий недобрым взглядом больнее, нежели острие гладиуса, больнее, нежели карающий металл спаты, знаешь ты, что люблю я только тебя, и тяжко мне становится при мысли о женщине, коей нужно будет зачать дитя, но… И женюсь я только ради тебя.