Звезда победы
Шрифт:
— А я рад, что мы ближе узнали друг друга. Я очень рассчитываю на помощь центральной лаборатории.
— На мою помощь особенно не рассчитывайте. Ведь я скоро уеду.
Он быстро и удивленно взглянул на нее.
— Пора домой. Война давно кончилась, многие вернулись на старые места. Я и раньше уехала бы, если бы не эта история, — она сделала ударение на слове эта, и Фомичеву стало не по себе. — Вы могли, чего доброго, подумать, что я капризничаю. Вы ведь теперь не будете возражать против моего отъезда?
— Когда вы хотите уехать? — спросил Фомичев и подумал:
— Очень скоро.
— А если я попрошу вас задержаться хотя бы на две недели? Проведите контрольные работы по потерям в металлургических цехах. Ну, помогите нам?
Она засмеялась.
— Да я раньше и не соберусь. Конечно, проведу.
4
Утреннее диспетчерское совещание в понедельник — «оперативку» — проводил Георгий Георгиевич. В кабинете перед ним стоял репродуктор и микрофон. В этот час все начальники цехов и отделов заводоуправления обязаны находиться на своих местах.
Немчинов включил микрофон. «Оперативка», как обычно, началась с доклада главного диспетчера Румянцева о работе за истекшие сутки. Сегодня Румянцев особенно подробно говорил о каждом цехе. Немчинов, слушая его неторопливый говорок, делал отметки в блокноте. Он все больше и больше хмурился, по лицу его было видно — не миновать грозы.
В разгар «оперативки» в кабинете появился и парторг ЦК ВКП(б) Трофим Романович Данько, плечистый, чуть грузноватый, средних лет, с черными усами «щеточкой». Данько холодно поздоровался с Немчиновым, Фомичевым и Румянцевым, приостановившись, спросил Георгия Георгиевича о здоровье, прошел в угол комнаты и сел в кресло. Внимательно слушая, Данько вытащил из кармана спичечную коробку, проткнул ее спичкой, и она, треща, закрутилась, как волчок, в его гибких пальцах, то ускоряя, то замедляя бег. У Данько сегодня было скверное настроение.
Немчинов, входя после болезни в курс заводской жизни, интересовался всем — состоянием оборудования, запасами руд, перспективами суточной выплавки меди. Допрашивал с пристрастием, обрывая тех начальников, которые пускались в длинные объяснения. Много времени заняла история с ночным простоем на обогатительной фабрике.
— Андрей Степанович, — требовательно сказал Немчинов, обращаясь к начальнику обогатительной фабрики, — объясните.
Было слышно, как начальник фабрики инженер Горшков тяжело вздохнул. Уж очень было тяжело давать объяснения по такому позорному делу.
— Нераспорядительность сменного инженера.
— А я думаю, — повысил голос Немчинов, и металлические нотки зазвучали в голосе, — нераспорядительность начальника фабрики инженера Горшкова. Рыбалка вас увлекла, а секция простояла почти смену. Вы знаете, сколько из-за вашей рыбалки меди недополучили?
— Георгий Георгиевич, все запасные части мы не можем держать на фабрике. Надо пересмотреть списки частей, которые должны быть на нашем складе.
— Детские разговоры. Время только сейчас отнимаете. Ваша обязанность — иметь необходимые запасные части. Или мне прикажете
— Он занимался ремонтом резервной дробилки.
— На кой чорт тогда нужны дежурные механики? Мы по вашей просьбе ввели их. Их прямая обязанность — обеспечивать нормальную работу своих смен, делать все аварийные и текущие ремонты. Ваши объяснения несерьезны. Ставлю на вид вам, дежурному механику и дежурному инженеру.
С минуту было тихо. Немчинов смотрел таблицы.
— Товарищ Кудрявцев, — обратился Немчинов к начальнику транспортного цеха, рассматривая одну из таблиц, — Виталий Павлович! К вам много претензий: вот уже вторую неделю не выполняете плана перевозок.
— Долго рассказывать, Георгий Георгиевич.
— А вы попробуйте коротко, — посоветовал директор.
— Совпали ремонты, временно уменьшился парк электровозов.
— Как это совпали? А ваши ремонтные графики? Они что, для красоты. Сегодня зайду к вам. Перевозки сегодня обеспечите?
— Постараемся…
— Надо не стараться, а выполнять. Отвечайте точно.
— Георгий Георгиевич, я уже говорил… Нам трудно.
— Уже слышал. Требую установленные перевозки выполнить. Начальники цехов, какие имеются претензии?
Спичечный коробок в руках Данько все крутился и крутился, издавая громкий треск. Нахмурясь, парторг слушал все эти разговоры.
Фомичеву было так тяжело, как будто все упреки Немчинова относились лично к нему. Он невольно сравнивал, как сам проводил эти «оперативки» и как ведет ее Георгий Георгиевич. И это сравнение было не в его пользу. Вот какой у Немчинова властный тон. Видна твердая, хозяйская рука. Bo-время явился Георгий Георгиевич!
Начальник отражательного цеха Вишневский пожаловался, что ему не дали нужного количества чаш для вывозки шлака, и уровень шлака в печи сейчас выше предела.
— Виталий Павлович, — обратился Немчинов к начальнику транспортного цеха. — В чем же дело? Почему не даете своевременно чаши?
— Пять уже подали, — обиженно ответил начальник транспортного цеха.
— Получили? — спросил Немчинов.
— Да! — ответил Вишневский. — Но этого мало, — и словно в пояснение добавил: — Сегодня Фирсов работает.
— Ладно, ладно, — заговорил начальник транспортного цеха. — Отправили им еще три чаши. Только пусть они их не задерживают.
— Откуда у вас столько шлака? — недоуменно спросил Немчинов и посмотрел на Фомичева. — Очевидно, плохо наполняете чаши. Проверьте, Вишневский.
— Хорошо.
Этот разговор заинтересовал и Фомичева: на двух прошлых «оперативках» Вишневский тоже жаловался, что не успевает «скачивать» шлак.
— Товарищи, я недоволен вашей работой, — теперь директор обращался ко всем. — Завод не выполняет обязательств в соревновании. Плохо мы свое слово держим. Не слышу у начальников цехов тревоги за выполнение обязательств. Предупреждаю: планом становятся наши обязательства. Приказ об этом вы получите. Вот этот план и будете выполнять. Прошу начальников цехов принять меры. Долг свой завод обязан вернуть.