Звезда Полынь
Шрифт:
— Ты лежи, я сейчас позову кого!
— Погоди… слышь, там…. братан мой младший, Толян…попали мы в Копачах…
— Куда попали?
— Пришли они, — дрожащим голосом шепнул раненый, и глаз его наполнился таким тоскливым смертным ужасом, которого я не видел никогда. — Не знали мы… мотанули оттуда, а они за нами… мать их. Я в «Жарку»… залетел. Ооооой!
— Ты помолчи, силы побереги… сейчас я.
— Толяна, братку, спасите…ооооххх! — Раненый захрипел страшно, задергался, уцелевший глаз будто выкатился из глазницы и остекленел. Я еще какое-то время сидел рядом с таким чувством,
Индус и Глыба сразу перестали улыбаться, как только меня увидели — верно, выражение моего лица заставило их забыть все заготовленные к моему возвращению шутки. А потом мы втроем вернулись к мертвецу.
— Прямо шаурма тебе готовая! — сказал Индус, осматривая покойника. — Даже признать нельзя, кто таков.
— Смотрите, пацаны, — произнес Глыба, рассматривая содержимое рюкзака, — да тут целый арсенал!
Мы глянули. Рюкзак был полон пачек пистолетных и винтовочных патронов, упаковок осколочных гранат М406 для подствольника и сигнальных ракет — все «мейд ин ненаша», с английской и немецкой маркировкой. А еще в рюкзаке оказались несколько отличных боевых ножей, армейские турникеты С-А-Т для остановки кровотечения, и два профессиональных набора слесарных инструментов, тоже иностранные.
— Что он тебе еще сказал? — странным тоном спросил Индус.
— Просил брата младшего спасти, который с ним был. Толяна какого-то.
— Это из Копачей он полз, так?
— Ага.
— Мешочек этот надо нашим передать, — сказал Индус, — чувствую я, тут дело серьезное по всем статьям. Глыба, глянь, ПДА у него есть?
— Есть, но обжаренный по всем правилам кулинарного искусства, — Глыба продемонстрировал нам оплавленный ПДА бедняги.
— Короче, делаем так, — резюмировал Индус. — Глыба, тащи мешок жмурика Добродию, доложись, что и как, а мы с Малым до Копачей прогуляемся, посмотрим, что там случилось.
— Сейчас? Ночь на дворе.
— До утра этот самый Толян может не дожить, я так думаю, — Индус повернулся ко мне. — Ты как?
— Да вобщем, я за, — ответил я. Меня так захватило происходящее, что я даже не думал о возможных опасностях ночных шатаний по окрестностям Янова.
— Ну и славно. Тогда пошли. Может, еще успеем живую душу у Зоны отвоевать.
Арсенал мертвецов
Ночная прогулка по Зоне вышибает хмель из головы лучше любого вытрезвителя. С другой стороны, был бы я трезвый, я, наверное, никогда бы не согласился на план Индуса. Пьяным, как известно, море по колено, вот и отправились мы в Копачи. Но обо всем по порядку.
Итак, простившись с Глыбой, мы с Индусом двинули к деревушке Копачи. Индус велел мне идти впереди, и это вызвало у меня подозрение, что сталкер задумал использовать меня, как отмычку. Но Индус, догадавшись, о чем я думаю, тут же объяснил мне, в чем дело.
— Со снорками встречался когда-нибудь, Малой? — спросил он. — Сто пудов, не встречался, тогда бы понял, что к чему. У этих козлов манера затаиться где-нибудь за камушком, а потом сзади прыгать на последнего сталкера в колонне. Верняк атака. Ты только гайки бросай и далеко вперед
До Копачей, маленькой совершенно разрушенной деревни на северо-запад от Янова было, по словам Индуса, километра три. Недалеко, но большая часть пути шла через заболоченную местность, заросшую камышовником и высокими кустами — самые излюбленные убежища всякой дряни, начиная от слепых псов и заканчивая химерой. Удивительно, но ночную прогулку не только мы затеяли — едва мы отошли от Янова где-то на километр, впереди увидели огни фонарей. Навстречу нам шла группа сталкеров, человек шесть.
— Чего по ночам шастаете, божьи люди? — поприветствовал нас один из них. — Артефакты ищете, или на задницу приключений?
— Человек у нас потерялся, — сообщил Индус. — Не встречали никого по дороге?
— Неа, — ответил сталкер. — Нынче Зона как вымерла, тишина кругом. Вроде только со стороны Копачей час назад стрельба какая-то слышалась. Не к добру это, не к добру.
— Спасибо и на этом. Доброй дороги!
— Слыхал, Малой? — спросил меня Индус, когда мы отошли от сталкером. — В Копачах стреляли. Чую, опоздали мы.
— Может, вернемся?
— Можно и вернуться. Покойник нас не осудит, что брательника его не нашли, мобуть, они уже на том свете встретились и над нами, дураками, посмеиваются.
— Сколько еще до Копачей?
— Километра два. Быстрым шагом за четверть часа дойдем.
— Пошли, — решительно сказал я. — Надо найти человека.
— Альтруизм — штука похвальная, — изрек Индус. — Топай, я за тобой.
Я едва не сказал в сердцах, это была его, Индуса идея переться на Копачи и выяснять, что там случилось, но удержался. Мы пошли дальше, по вязкой глинистой земле, всматриваясь и вслушиваясь в ночь. Было странно тихо, лишь временами шелестела листва деревьев под порывами ветра. В таком спокойствии было что-то пугающее. Но именно благодаря этой тишине я услышал — именно услышал, — находившуюся впереди «Жарку».
Это было тихое шипение, которое издает уже перекипевший чайник, если оставить его на выключенной конфорке. Естественно, в темноте я не мог разглядеть обычное для этой аномалии колебание воздуха, но самое странное — я и пламени-то вначале никакого не видел. Шипение явственно приближалось. Размахнувшись, я швырнул очередную гайку подальше, и в ночи полыхнула слепящая огненная вспышка. В следующий миг шипение перешло в мощный гул, и будто выросший из земли столб оранжевого огня с пугающей скоростью пошел прямо на нас.
— Влево! — заорал Индус, хватая меня за рюкзак.
Я едва не свалился, завопил, сделал несколько семимильных шагов, и почувствовал, как мои ноги уходят в трясину, а вокруг меня — ледяная вода, обжигающая даже сквозь комбинезон. Я даже не успел прийти в себя, а «Жарка» с громким гулом, напоминающим гудение ацетиленового резака, прошлась по тропе, на которой мы только что стояли, превращая в пепел камыши и кусты ивы и дрока. Раздался душераздирающий вопль — похоже, какой-то мутант попал в «Жарку», — и после этого все стихло. Еще минуты две мы с Индусом напряженно вслушивались в тишину ночи, но ничего не услышали.