Звезда Полынь

Астахов Андрей Львович

— Кажись, все, — сказал Индус с удовлетворением в голосе. — Сильный был парень.

— Это ты о чем? — спросил я, стараясь не стучать зубами от холода.

— О покойнике. Если он в эту «Жарку» угодил, то с такими ожогами и такой кровопотерей еще почти полтора километра до Янова полз. Крепыш!

— Слушай, я сейчас льдом покроюсь. Уж не знаю, что хуже — изжариться или замерзнуть.

— Зато протрезвеешь до конца. Я так совсем протрезвел, могу в суде выступать… Пошли!

Теперь Индус шел впереди, а я, следуя за ним, внезапно вспомнил одну историю, полубыль-полуанекдот, которую рассказывали сталкеры на «Скадовске». Якобы несколько лет назад объявился в Зоне один сталкер по прозвищу Железный Дровосек, который хвалился всем своим комбинезоном особенным — мол, его комбинезон, хоть с виду и обычная «Заря», но модифицировали его на каком-то секретном оборонном предприятии, и защищает

он от всех аномалий, какие только в Зоне существуют. Сталкеры, естественно, Дровосеку не верили, посмеивались над ним. Но однажды кто-то увидел, как Железный Дровосек разгуливает в аномалии «Котел», ищет артефакты, вокруг него языки пламени пляшут, а ему хоть бы хны — гуляет и гуляет, дело свое делает. Естественно, все захотели такие же комбезы и начали просить Дровосека — организуй и нам такой прикид! А стоил такой вот чудо-комбинезон, не много не мало, тысячу бачей. Ну, Дровосек согласился помочь, собрал с каждого по сто зеленых и исчез аж на два месяца. Ждали сталкеры, ждали, и решили, что кинул их, паразит, развел на деньги, как лохов. Ошиблись — наконец, появился Дровосек и с ним некто Кириллыч, мужичок испитого вида. Оказалось, что это и есть гений, который чудо-модификацию делает. Как разложил Кириллыч перед сталкерами свой прайс-лист, так ахнули все — чего там только нет! Внутренний усиленный экзоскелет, который при попадании в «Трамплин» от разрыва вдвое защищает, термослой, особо надежная система отчистки воздуха, активный пси-контур, который, как мужичок говорил, никакой контролер не осилит. И все за тысячу баксов. Сталкеры и спрашивают Дровосека: «Ты что ж два месяца ждал, чертушка?» А Дровосек им: «Не мог я раньше Кириллыча сюда привезти. Я был в запое, а он в дурке лечился».

— Ты что ржешь? — услышал я недовольный шепот Индуса.

— Да так, историю одну вспомнил.

— Не шуми, к Копачам подходим.

Я вздрогнул: и у меня, и у Индуса ПДА засигналили одновременно. Это могло означать только одно.

— М-мать! — заорал Индус. — Вот и тишь тебе! Бегом!

Это был первый в моей сталкеровской биографии случай, когда я оказался далеко от надежного укрытия в момент приближения выброса. Надо ли говорить, что неслись мы с Индусом во все лопатки, позабыв обо всем, рискуя угодить в аномалию или еще куда — но страх перед выбросом буквально помрачил нам разум. Все, что я видел, так это спину Индуса, который несся в нескольких метрах впереди меня, как пришпоренный, громко матерясь и проклиная Зону и все на свете. Вокруг нас уже были какие-то бревенчатые полуразваленные домишки и обветшавшие заборы — видимо, мы уже были в Копачах. Ни одна из этих руин не могла быть укрытием от выброса, очевидно, так что мы бежали дальше, спотыкаясь и не обращая внимания на потрескивание счетчиков излучений. Сейчас было не до радиации.

Уж не помню как, но выбежали мы в самый центр села, где среди нагромождений строительного мусора стоял проржавевший экскаватор, а за ним возвышался каркас двухэтажного каменного дома с заколоченными окнами. Перепрыгивая через обломки бетонных плит и разбросанные бревна, мы буквально влетели в двери дома, где в передней увидели то, что могло нас спасти — люк погреба.

— Слава Богу! — Индус прямо-таки сорвал крышку погреба, и мы спрыгнули вниз.

Погреб, как и весь дом был капитальным — бетонное перекрытие, каменные стены. Была надежда, что мы благополучно пересидим тут выброс. Но страху я натерпелся от души. Прошла пара минут, и послышались глухие удары, похожие на звуки артиллерийского обстрела, земля под ногами начала мелко дрожать, а на головы нам с потолка погреба посыпались пыль и труха. Наверху что-то гудело, ревело, выло, будто хор буйных маньяков голосил в унисон какую-то жуткую ораторию. Поземные удары шли одни за другим, даже сидя на корточках я вынужден был держаться за столб и надеялся только на одно — что перекрытие выдержит, и нас тут не завалит. Такого сильного выброса на моей памяти не было — или все дело в том, что предыдущие я всегда пережидал на «Скадовске», в гораздо более надежном убежище и гораздо дальше от центра Зоны? Мы сидели с Индусом и смотрели друг на друга, и лицо моего спутника выглядело серым — наверное, так бледнеют очень смуглые люди. Наверняка моя физия выглядела не лучше. Сколько продолжался выброс, я не знаю — может час, может два, а может минут пять. Только когда все стихло, на меня нахлынула невероятная радость, тем более что на ПДА тут же пришло сообщение от «Долга» — выброс закончился. Мы выжили.

— Уфф! — вздохнул Индус, достал флягу и разлил мне и себе водки. — Пронесло…

— А парень наверняка погиб, — сказал я. — Толян этот.

— Да, теперь уж точно. Сейчас лезем из погреба и топаем домой. —

Индус выпил свою стопку, засунул флягу обратно в рюкзак. — Хватит с меня сильных ощущений на сегодня.

Выбраться из погреба было не так просто — лестницы в нем не было. И тут Индус реально удивил меня своей силой и ловкостью.

— Цирковой номер, — заявил он, подавая мне автомат и рюкзак. — Для детей и беременных скидка.

Встав под люком, Индус вытянул вверх руки, подпрыгнул, схватился за край люка и, подтянувшись, как заправский гимнаст выбрался наверх. Я подал ему автоматы и рюкзаки, а потом Индус протянул мне руку.

— Хватай, колбаса! — предложил он.

С легкостью необыкновенной Индус вытянул меня так, что я смог второй рукой схватиться за край люка и выбраться наверх. Отдышавшись, мы начали разбирать снаряжение, и тут Индус замер, как почуявший добычу пес.

— Тсс! — зашипел он. — Видишь?

Я глянул в дверной проем и увидел на противоположной стене зала круг света от фонаря. Индус метнулся внутрь первым, я за ним. На полу лежал человек с включенным фонарем в руке. Видимо, горел этот фонарь не так долго, батареи еще были живые. Глянув на него, я почувствовал тошноту — покойник выглядел так, будто его стая собак рвала.

— Ба, а я знаю, кто это! — сказал Индус, заглянув в изуродованное, залитое кровью лицо покойника. — Толя Коростель, собственной персоной. Неужто пропажа нашлась?

— Опоздали мы, выброс его прикончил.

— Нет, не выброс. Тут что-то другое. Видел я сталкеров, которых выброс прикончил, таких ран на них не было. Тут будто зубами глодали… Так, а что у нас в рюкзачке будет?

Меня почему-то не удивило, что содержимое рюкзака Коростеля было в точности таким же, как и у его брата. Пачки с натовскими пистолетными и винтовочными патронами, батареи к прицелам, сами прицелы в камуфлированных кофрах, какие-то железки… И до меня, наконец-то, дошло, что происходит.

— Слушай, Индус, а мне ведь Азот говорил об этом обо всем, — сказал я, удивляясь собственному тугодумию. — Про то, что свободовский технарь откуда-то запчасти для любого оружия получал. Вот, отказывается, откуда, эти ребята его снабжали.

— Интересно, — Индус повертел в руках пачку патронов АС45, кинул обратно в рюкзак. — Давай-ка на второй этаж поднимемся, посмотрим, что там.

На втором этаже наше удивление перешло в изумление. Три комнаты были в запустении, в четвертой мы увидели самый настоящий оружейный склад — несколько зеленых армейских ящиков, поставленных один на другой, и с десяток ящиков с боеприпасами. В оружейной пирамиде у стены красовались две новенькие М16 — ух ты, самые настоящие! — еще несколько натовских винтовок неизвестных мне систем; на длинном верстаке прямо перед нами были по-хозяйски разложены пистолеты, в большинстве своем «Стечкины» и «Форты», но парочку М-9 и один «Глок 19» я заприметил сразу. По углам громоздились ящики и коробки с запчастями и разной мелочью: детонаторами, запалами, емкостями ружейного масла, наборами принадлежностей для ухода за оружием. Кое-что из этого добра выглядело основательно поюзанным, попадались и вовсе негодные, ржавые автоматы и пистолеты, но большинство предметов были новенькими, и это удивляло больше всего. Индус предложил мне снять верхний ящик, а потом мы его открыли — там были АК-74 в полной комплектации, будто только что с завода. Кроме автоматического оружия, в арсенале оказалась пара отличных двуствольных курковых ружей-горизонталок и охотничий нарезной карабин «Тигр» без прицела.

— Вот это богатство! — присвистнул я. — Откуда столько всего?

— Сейчас свяжусь с Добродием, удивлю по-настоящему, — заявил Индус, достав ПДА. И внезапно замер, прислушиваясь.

— Что опять? — прошептал я.

— Внизу. Шаги слышишь?

Тут и я услышал. Внизу кто-то был. Шаги были громкие, неровные, причем гостей было несколько. А потом раздался громкий тошнотворный хруст, будто кость из сустава выламывали — и звук, напоминающий протяжное мычание. У меня волосы встали дыбом под капюшоном. Индус сделал мне знак рукой следовать за ним, осторожно, на корточках, двинулся к двери, я — за ним.

Вокруг тела Коростеля сидели на корточках трое. Нас они не видели, поскольку были заняты делом — выкручивали у трупа руки, пытаясь оторвать их от тела. Меня как током шибануло, когда Индус завопил — он первым разглядел, что это за компашка.

— Ложись! — заорал он.

Брошенная Индусом граната шарахнула так, что меня оглушило совершенно. Через секунду ахнула вторая, зазвенели жалобно осколки стекол. А Индус уже разряжал свой АКСУ в то, что было внизу, выпустил один магазин, потом второй. Я немного пришел в себя, схватился за оружие, но мой товарищ уже сделал всю работу сам — мне осталось только полюбоваться ее результатом.