Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…
Шрифт:
– Ну?!! – прикрикнул на него Станислав…
– Калмыков!.. – пробилась-таки мысль сквозь тугой мозг Аркашки.
– Станек, – вклинился в разговор Михаил, – пошли его к лешему, и поехали уже. Что тут непонятного… Какой-то купец Калмыков возит тебе осетров – большую рыбу с мордой, как лопата… Так он выразился… Купец этот хочет обрюхатить свою кобылу, ну-у-у, и дальше по тексту… Вот и весь сказ!
– А почему эти вопросы купец Калмыков решает не со мной, а через конюхов? – с недоумением смотрел на Михаила Станислав.
– Спроси у своего кучера!.. – отвернулся от него Михаил. – Чего ты ко мне-то пристал?!
– Быстро
Но быстро у Аркашки ответить снова не получилось… Вопрос хозяина завёл его в очередной тупик, и он, не моргая, уставился на него. Смотрел и всеми силами ожидал, когда же его разум придет ему на помощь. Но… разум не спешил на помощь к Аркашке, и он вынужден был только тупо смотреть на своего барина и молчать.
– Понятно!.. – не дождавшись ответа, тяжело вздохнул Станислав… – Вот теперь мне всё понятно! Ещё что-то поведать мне хочешь?
Аркашка ничего не ответил, только отрицательно покачал своей увесистой головой.
– Ну так вот, Аркадий, – деловито, как к равному равный, обратился к своему кучеру Станислав, – скажешь кучеру купца Калмыкова, который Сашок, что этот вопрос я буду решать только с его хозяином. И только с ним! Понял меня?..
Аркашка какое-то время непонимающе смотрел на барина, но через время в его мозгу что-то щелкнуло, судя по проблеску во взгляде, и он наконец-то утвердительно качнул головой.
– Ну и славненько!.. – с облегчением вздохнул Станислав. – А теперь, Аркадий – вперед!.. В имение господ Медведских едем. Помнишь таких?..
Кучер снова утвердительно качнул головой.
– В какую сторону ехать знаешь?
– Норд-Ост!!! – вдруг четко и без запинки произнёс Аркашка новое, хорошо усвоенное им слово и указал кнутом в сторону северо-восточного направления от города Могилева.
– Вот и прекрасно, голубчик!.. Молодец!.. – похвалил его Станислав. – Такое понятие, как «Норд-Ост», ты усвоил безукоризненно! Тогда давай, действуй!.. Да… и вот еще что, – ткнул он его тростью в бок, – немного по городу нас с паном Богданом прокати. Покажу ему наши Могилевские красоты…
– Ну и ну, братишка, – вдруг рассмеялся Михаил, – не кучер у тебя, а олух царя небесного!.. Заторможенный! Ох, и заторможенный… Встречал ему подобных, но чтобы насто-о-о-лько…
– Ты к нему предвзято относишься, Михаська… Парень хоть куда!.. Ну и что, что олух… Он еще и злой, как черт…
– Да уж… злой до невозможности!.. – с осторожностью оглядел Михаил широкую спину Ар-кашки, который как раз усаживался на козлы. – Морда и глаза, чуть что, кровью наливаются… Кулачищи огромные. Не усомнюсь, что он из тех, кто бьёт своим кулаком только два раза – один раз по голове, другой раз по крышке гроба…
– Да… злой малый! – рассмеялся Станислав. – Но я умею его держать в узде. И не совсем он безнадёжный. Будь объективным, братишка! Ведь парень такое сложное понятие, как «Норд-Ост», освоил. Причём по одному щелчку… Мало этого, ему в его делах равного не отыщешь. Виртуоз своего дела! И экипажем бесподобно управляет, и со всеми закоулками города знаком не хуже, чем со всеми своими дырами в карманах. Знает… когда и какую кобылу обрюхатить надлежит. Знает… какого из жеребцов на эту постыдную вакханалию следует отправить. Жеребцы-то мои высоким спросом во всей округе пользуются… И самое главное, прекрасно знает, какие за это деньги поиметь можно.
И друзья, настроенные на веселье, беззаботно рассмеялись, а два белых в серые пятна жеребца, уставшие от долгого топтания на месте, фыркнули, вздыбили свои пепельные, тщательно расчёсанные Аркашкой хвосты, встряхнули длинными, шикарными гривами и резво рванули с места. Коляска, слегка покачиваясь на мягких рессорах, легко понеслась на своих колесах «дутиках» по улицам Могилева в сторону имения господ Медведских…
Несмотря на то, что календарный срок лета практически закончился, погода была на удивление сухая и теплая. Судя по всему, лето в этом году не собиралось уступать свои позиции дождливой и занудливой осени.
Небо было высоким и прозрачно-голубым, только кое-где в виде белоснежных перышек появлялись и постепенно таяли перьевые облака. Высоко-высоко в поднебесье, резко меняя траекторию полета, носились ласточки, неутомимые охотники на насекомых. Молодые денди с удовольствием подставляли свои лица теплым, ласковым лучам солнца. Получали большое удовольствие от быстрой езды, свежего ветерка и общения друг с другом.
Михаил с интересом вслушивался в рассказ Станислава об архитектуре и градостроительстве города Могилева, о его знатных людях и о том, какому семейству принадлежит тот или иной особняк.
– А знаешь, Станек, город Могилев производит впечатление чистого города, – поделился своими наблюдениями Михаил. – Ну-у-у, не так чтоб уж очень, однако, по сравнению с другими городами, которые мне доводилось проезжать – вполне!..
– Это, Михаська, недавно навели порядок в городе: немного грязь повычистили, полицию приодели, – просветил друга Станислав. – Дело в том, что 8 августа этого, 1915 года из города Барановичи сюда, в Могилев, была переведена ставка верховного главнокомандующего.
– Да! Я об этом знаю, Станек, – сказал Михаил. – Сейчас пост главнокомандующего ставки занимает государь наш, Николай II.
– Всё правильно! На данный момент главнокомандующим ставки является именно государь наш, Николай II. Но когда ставка только переехала из Барановичей в Могилев, главнокомандующим был великий князь Николай Николаевич Романов, дядя нашего государя. О дне приезда великого князя Николая Николаевича в Могилев никто не знал, но его присутствие в городе сразу же всеми почувствовалось. Вокруг стало как-то торжественно и тихо. Деловое напряжение, идущее от Ставки, передавалось и всем обывателям нашего города. Хотя и не запрещалось ходить мимо дома, где жил Николай Николаевич, но, как по какому-то сговору, все стали обходить этот дом стороной, чтобы не мешать великому князю и лицам, имеющим к ставке прямое отношение, заниматься ответственным делом. Все эти люди сразу же снискали к себе великое почтение и уважение у наших горожан. Каждый житель города понимал, что малейшая ошибка там, в ставке – это смерть России, вот и стали оберегать покой главнокомандующего. Старались даже не смотреть на белый дом ставки, ни в коем случае не проявлять к нему праздного своего любопытства. И только ночью, с берега Днепра, откуда хорошо видны освещённые окна ставочного дома, народ позволял себе смотреть на них с благоговением, глубоко веря, что, несмотря на тревожные сведения с фронта, ему, главнокомандующему, удастся справиться с возложенной на него задачей – вывести Россию из войны победительницей.