Звездный Июль
Шрифт:
– Отлично! – постановил маэстро. – Проверяем освещение!
Что его проверять? Оно уже почти двести лет тут горит!
Однако работники скрылись за кулисами, и возле задника стала подниматься балка, за которой, как рыбацкая сеть, тянулись какие-то спутанные верёвки. После того как её закрепили, перед ней поползла вверх другая балка, за которой тянулось тёмное полотнище.
– Готово! – крикнули из глубины сцены.
– Врубайте! – гаркнул им Хогер.
И они врубили.
Не знаю,
– Прожекторы! – скомандовал маэстро.
И слепящие лучи высветили центр сцены, а потом медленно переползли на Криса.
– Порядок! – подвёл итог музыкант, и огни погасли. – Теперь линза!
Хвала Ливве, что такое линза, я знала. Но какая польза от неё на сцене и что через неё планировал разглядывать Хогер, у меня версий не было.
Однако откуда-то сверху в правом углу выползло большое тёмное стеклище в красивой кованой раме.
– Давай, Бобби. – В этот раз маэстро не кричал. Он словно уговаривал. Убеждал.
И Бобби дал!
Тёмное стекло ожило. Из него на меня смотрел… Хогер. Я видела каждую чёрточку его лица. Эти ядовитые прищуренные глаза. Наглый длинный нос, который бы смотрелся некрасивым, если бы не такой же крупный рот и упрямый подбородок, сам по себе тоже - не произведение искусства. Но все вместе черты складывалось в очень правильное и живое сочетание.
И вдруг музыкант в раме мне улыбнулся.
Так светло, чисто и счастливо, что я нечаянно улыбнулась в ответ.
И только потом заставила себя перевести взгляд на сцену.
Губы Криса кривились в сардонической ухмылке.
Я вновь взглянула на раму. Там тоже показывали колючий насмешливый взгляд звезды.
Как я могла забыть! Улыбки Хогера – всего лишь маски, которые он меняет так же запросто, как блондинок по утру.
Мне почему-то стало грустно и даже обидно.
– Ну что, проверяем главное? – Маэстро бросил взгляд через плечо на своих работников, и вдруг запел красивым, тем самым обволакивающим, бархатным, как при нашей первой встрече, голосом:
– Расскажи мне, где была,
Сколько слёз ты пролила,
Много ль счастья без меня
Жизнь отмерила?
Да, это было главное. Вживую голос Хогера звучал поистине завораживающе. Так, что хотелось слушать и слушать ещё.
– Крис, нет. – Не знаю, что за «нет» показалось Доновану. По мне так очень даже «да».
– Чарли, что там? – Музыкант повернулся к кулисам.
– Господин Хогер, я сделал всё, как обычно! – Мужчина в форме высунулся из-за кулис. – Попробуйте ещё раз!
– А так?! – Маэстро рыкнул.
– Не работает, Крис, - помотал головой директор, поднимаясь
– Давайте я ещё раз включу и выключу! – предложил не представленный мне Чарли, у которого не работало что-то «главное».
На сцене и за нею начались панические передвижения. Концертный директор ходил вперёд-назад по проходу, кусая губы. Хогер стоял на сцене с закрытыми глазами, бледный и сосредоточенный, будто прощался с миром.
– Может, я могу чем-то помочь? – решилась я.
– Чем?! – рявкнул на меня Донован. – Чем ты можешь помочь?!
– Я правильно понимаю, что у вас не работает какой-то артефакт? – уточнила я. – Возможно, мне удастся его починить.
– Идиотка! Это уникальная разработка! Она существует в единственном экземпляре! – взорвался директор.
– Мэтью, ну чем мы рискуем? – вдруг открыл глаза (и рот) музыкант.
– Она может сломать усилитель!
– Он уже сломан. – Крис вытянул в сторону приятеля руку ладонью вверх. – Давай дадим нам всем шанс.
– Знаеш-ш-шь!.. – Донован прошипел эту «ш», как заправская гадюка. – Делай, как знаешь!
– Госпожа Хоуп, вы хвастались своими широчайшими навыками в области артефакторики. У вас появился шанс их продемонстрировать! – Хогер указал за кулисы.
И тут я испугалась. А вдруг у меня не получится?
Скорее всего - не получится.
Вот это вот всё было за пределами моего опыта. Я даже не подозревала, что так можно. Что такое бывает.
Но вызов брошен.
Я его приму.
Я взошла на сцену по той же лесенке, по которой поднимался маэстро. Тот самый «Чарли», у которого всё сломалось, указал мне дорогу.
За кулисами на столе лежало… нечто.
Это, безусловно, был артефакт, но очень сложный. Даже на первый взгляд, по используемым материалам. Здесь были и металл, и камни, и даже дерево, старательно выточенное скрупулёзным артефактором. Это было… величественно! Гениально!
– Кто это сделал? – Я с трепетом провела рукой над поверхностью.
– Энер Януар, - буркнул рабочий, будто речь шла не об одном из самых выдающихся артефакторов современности, а о каком-то третьесортном лавочнике с окраины.
– Идите, Чарли. – Я махнула рукой, отгоняя. – Не стойте над душой!
Меня раздражало наличие постороннего человека, который мешал погрузиться в совершенство магических линий, связей и узлов. Я положила руки на устройство, закрыла глаза и стала ниточку за ниточкой разбирать сложное плетение.
Понятия не имею, что это и для чего, но оно определённо было сломано и буквально умоляло о помощи. Магический импульс терялся где-то в глубине артефакта. Значит, схема нарушена физически.
– Его никто не ронял? – спросила я вслух.