Звездный Июль
Шрифт:
– Грейс, вы издеваетесь?! – ответил мне невесть откуда взявшийся Хогер. – Вы хотя бы близко представляете, сколько это стоит?
– Да.
– Я согласно закивала. – Приблизительно представляю. И всё же рекомендую поискать потерянную деталь.
– Как она выглядит. Где может находиться? – напрягся мой работодатель.
– Где угодно может находиться. Может, даже не здесь. Но в ваших интересах, чтобы она просто свалилась со стола и закатилась куда-то поблизости.
– Ну то есть вы не знаете, что это и где его искать?
–
– Нет.
– Вы очень помогли, - ядовито процедил работодатель. – Можете идти на своё место.
– Не нужно мне указывать моё место. Мне кажется, артефакт был повреждён совсем недавно. Эхо разрыва ещё держится. Понимаете…
– Нет. – Музыкант сложил руки на груди и выпятил подбородок, вновь кого-то напомнив, но я перевела взгляд на пол.
Куда эта махлова деталь могла укатиться с этого махлова стола? Я подняла занавеси кулис. Заглянула под стол. Передвинула стул.
Хогер скептически хмыкнул и ушёл прочь, на сцену, что-то обсуждать со своими работниками. А я стала искать дальше. Ещё одна кулиса. Какой-то ящик на полу. Довольно тяжелый, но под ним тоже ничего подозрительного не обнаружилось. Ещё кресла. Шкаф…
Шкаф.
Кому нужен шкаф за сценой?!
Ножки его были низенькими, и между полом и дном оставалась небольшая щель.
С полами в Императорской опере было очень печально. Судя по слою пыли, их не мыли. Но в ободке грязи виднелся тонкий след, будто по нему что-то прокатилось.
Возможно, не сейчас.
Раньше.
Но я опустилась на колени и создала крохотный светильничек.
Под шкафом определённо что-то было. И не одно.
Отодрав дощечку от давешнего ящика, я стала выуживать из-под шкафа содержимое. Бумажка, сухарик, пуговица, шарик…
Идеально отполированный шарик!
Я подхватила его и понеслась к артефакту. Он обязан быть отсюда! Осмотрела, ощупала все бока, пока, наконец, палец не попал в выемку. Я вставила туда каменный шарик, и он встал в углубление, как родной. С трясущимися от возбуждения руками я постаралась восстановить оборванные нити, и вдруг – р-раз! – артефакт зажёгся.
Не в прямом смысле. И, наверное, никто, кроме меня, это не заметил.
Но магические связки натянулись, узелки зазвенели…
– Я нашла! Я сделала! – Я выбежала на сцену, и меня встретил хохот.
Я растерялась. Взгляды были устремлены на подол платья. Я тоже посмотрела вниз. Край платья был задран, ткань испачкана грязью, как и локти.
– Я… сделала...
Мне стало так обидно за себя... Но вдруг где-то в глубине души забрезжила надежда.
На что?..
Какая?
При чём тут вообще надежда?
– Что сделали, Грейс? – От вопроса Хогера меня охватило какое-то будоражащее до самой печени возбуждение.
– Работает… - выдохнул Донован, прикрыв рот рукой.
– Вы в камине лазали, барышня? – усмехнулся щербатым ртом один из работников, но вдруг
– Работает!! – воскликнули хором работники, и я не могла сообразить: почему они вдруг поверили, что работает.
– Там шарик укатился, - стала оправдываться я. – Хотите, покажу?
– Нет, Грейс. – Меня накрыло облегчением. – Я иду в гримёрку. И так столько времени в монтень! Чарли, отвечаешь за каждый шарик головой, понял?!
– Да, господин Хогер, - вытянулся тот.
– Грейс идёт за мной. Все остальные стоят на местах и боятся дышать, что не сломать что-нибудь на выдохе. Я понятно объясняю?
Не дожидаясь ответа, он пошёл за сцену.
И я за ним.
Глава 11. Тёмные тайны гримёрки.
Грейс
Крис пропустил меня в небольшую каморку. Мелкие светильники вокруг зеркала освещали пространство перед ним. Остальная комнатка была погружена в сумрак – окон в помещении не было. Дверь за нами захлопнулась, словно отсекая от всего мира, и меня охватило непонятное волнение.
Наверное, это потому что я оказалась один на один с мужчиной в запертом пространстве.
Конечно, мне и раньше доводилось оставаться с мужчиной в одной комнате. Просто никогда раньше я настолько не ощущала, что это – мужчина.
Не могу сказать, что я боялась Хогера. Скорее, отдавала себе отчёт в том, что он намного сильней. И вообще больше.
Он – мой наниматель, который платит бешеные деньги. Не считая других приятных приложений к договору, вроде бесплатного проживания, питания и культурной программы.
В конце концов, если он захочет меня… принять …
От этой мысли волнение неожиданно усилилось, будто речь шла не о грязных приставаниях…
Точнее, какая «речь»? Где она шла и с кем?
Никто ни о каких приставаниях не говорил. И даже не намекал.
У Хогера концерт на носу.
Ему готовиться нужно!
Правда, не совсем было понятно, чем я могу быть полезной в этом процессе. Или он прихватил меня на случай, если у него зеркало погаснет, а он темноты боится?
Я села на стульчик возле двери и приготовилась к спасательным мероприятия, заодно оценивая обстановку магическим чутьём артефактора.
Основная вязь плетений была сосредоточена не на зеркале, а на стенах и возле двери. Могу ошибаться, но, кажется, они были способны скрыть всё, что происходит внутри. Можно было орать во всю глотку, но никто снаружи не услышал бы ни писка.
Логично.
Вдруг приме необходимо распеться?
Но почему-то от этой мысли колени сами собой плотно сжались, и между ног свело.
Вот до чего доводят порядочных девушек кошачьи вопли в соседней комнате!
– Грейс, подай мне рубашку. Ту, шелковую, с вешалки! – Голос Хогера вернул меня к реальности.