Звездный меч

Вольнов Сергей

— Ашлузги являются в ключевые моменты, — сделав паузу, продолжала Жрица, — их появление свидетельствует о существенных переменах в грядущем. Но эти перемены можно и ускорить — в том случае, если помочь Ашлузгу явить себя миру. И я сделала это.

Пока мы разговаривали, Минотавр-Ишшилайо сместился в своём смертоносном движении на несколько сантиметров и на его бычьем обличии начала проступать гримаса удивления. Жрица подошла к нему и прикоснулась пальцами к вздувшимся на волосатой шее жилам — так врач, поднятый из постели в домике какого-нибудь курортного кемпинга, сонно проверяет, есть ли пульс у неожиданно

свалившегося на его голову больного.

Лицо Той, Что Грезит стало выглядеть озабоченным. Она посмотрела в жёлто-коричневые, отталкивающе-пронзительные, большие бычьи глаза Носителя Света Лезвия, которые начинали слезиться. На то, чтобы сморгнуть, Ишшилайо потребуется, наверное, целая вечность.

— К сожалению, он совсем скоро освободится из плена Вязкого Времени, — сказала Жрица.

— Конечно, моё предложение — верх подлости...

— Мы не сможем причинить ему сейчас вреда, — предотвратила мои слова Жрица, — его тело, его разум не отзовутся. Ни на заклинание, вызывающее биоэнергетический удар, ни па техногенный луч эндера.

— Однако глаза у него слезятся.

— Скорее всего, от злости. — Надо полагать, это была шутка. — Мне придётся наложить охранные заклятья. Они на некоторое время оградят нас как от мстительных порывов Ишшилайо, так и от козней прочих наших противников.

...И мне впервые довелось увидеть, как Поющая Жрица роальдов поёт Гимн, как из нитей музыки и непонятных слов она плетёт причудливую ткань громоздкого заклинания.

Она вызвала вийтусов. Звери явились из тумана, всклубившегося двумя облачками по обе стороны её головы. Возможно, они умели уходить в Излом и самостоятельно. Однако на этот раз, ввиду экстраординарности ситуации, Жрица, воспользовавшись своей магической силой, безапелляционно, так сказать, явочным порядком, выдернула спящих вийтусов из их уютных, тёплых нор и материализовала в Красном зале.

Четвероногие певцы испуганно вцепились когтями в толстые и широкие наплечники яркого наряда Жрицы и угрожающе зашипели. Разглядев меня, они повели себя ещё более агрессивно.

Яростную атаку вийтусов на онвилайского монстра руапопоа, коим являлся субъект, отождествлявший себя с неким Анджеем Лазеровицем (это я о себе — вновь отстранённо), упредила Поющая Жрица.

Она приказала: «Вийтус, пой!» — и начала на жутком, шипящем языке, родном для роалъдов, выпевать практически непроизносимые даже мною, этническим поляком, шепелявые фиоритуры. На Косцюшко также бытует наречие, использующее неимоверное количество шипящих звуков, по — не до такой же степени!

На этот раз вийтусы своим пением уже не напоминали китов, их аккомпанемент представлял собой и вовсе невыносимое сочетание звуков: сюда был вплетён и скрежет коверкаемого металла, и высокое жужжание лесорубской пилы, и усиленный ретрансляторами шорох космических радиопомех.

Мне показалось, что Красный зал накрыли тёмным, впитывающим звуки куполом. Стены купола лучились тусклым-претусклым бордовым светом — и Красный зал стал Бордово-Красным.

Я почувствовал, как это магическое «бордо» заливает залы, переходы, лестницы, и дворец погружается в ленивую, вялую дремоту. Когда дворцовые строения целиком поглотила магическая «бордовая» дремота, перед нами раскрылась неоново-синяя щель. Теперь

я знал, куда она ведёт, — в Излом.

Схватив тонкую руку Жрицы своею, неуклюжей и бронированной, — я не колеблясь шагнул в щель. И уже выйдя вблизи однообразно-трёхэтажных окраин, потревоженных стихией контрреволюции, неожиданно с раскаянием и огорчением вспомнил, что в руках ревмагов остались сотоварищи — Кэп Йо и Сол...

(«А тому уродливому быку за то, что обозвал „Папу" „судном", — по рогам, по рогам положено! Такими словечками только сами вольные имеют право звать свои звездолёты! Пся крев, никому из чужаков не позволено!»)

Отчаянно захотелось вернуться, но неоново-синяя щель уже сомкнулась за нашими спинами.

Вийтусы, секунду назад шатко восседавшие на плечах Поющей Жрицы, исчезли. Не увидел я, собственно говоря, и самой Жрицы — передо мной снова стояла щупленъкая женщина, которую я встретил в кабинете графа Лестера: те же армейские брюки, свитер, в лучшие времена считавшийся белым, короткий, неуклюже собранный хвостик волос. Однако схожесть не была абсолютной — в облике преображённой Жрицы мало что осталось от чистокровной роальды. В нём явственно угадывалось наследие межвидового кровосмешения... Коротко говоря, Та, Что Грезит превратилась в роче.

В отличие от моей спутницы, я продолжал оставаться монстром-руапопоа. Воплощённым символом, знаменем роялизма. Сельва-маць! Всю жизнь мечтал.

Нырнув в захламлённые ущелья перегороженных баррикадами улиц, мы за довольно длительное время не встретили ни единого живого существа, и я даже исполнился надежды, что так будет продолжаться и впоследствии.

Однако надежде был уготован век недолгий: войдя через распахнутые ворота во двор-колодец очередного дома, десятками окон глядящего в своё нутро, мы наткнулись на немногочисленных человеков и целую толпу роче, над головами которых возносились золотые монархические звездо-мечи, укреплённые на металлических шестах.

Как оказалось впоследствии, райончик, в который мы попали, населяли в основном эти полукровки.

Женщины-роче, стоявшие чуть в стороне от своих воинственно выглядевших мужчин, бурно обсуждавших некую специфическую военно-контрреволюционную проблему, увидели меня первыми. Они завизжали так, словно узрели смерть, явившуюся им в образе Древа Дьявола.

Продолжением этого визга были уставленные в моё бронированное брюхо стволы и испускатели стареньких армейских скорчеров и эндеров. Слава их мулатским или метисским богам! Ни у кого не сдали нервы и по мне не открыли огонь прежде, чем Поющая Жрица объяснила, что я не ходячий сверхкошмар, а самое что ни на есть символическое воплощение их страстных упований.

Ашлузга Реставрации признали во мне только после того, как я поклялся в своей преданности Стюартам не чем иным, а Звёздным Мечом — в его карающей ипостаси.

Поочерёдно всеми четырьмя Лучами Волшебной Звезды, Сияющей Во Тьме, — Рукоятью, Клинком, Левой и Правой Гардами.

Гранями Силы, материально воплощёнными в «камешках» Светов — Рукоятки, Лезвия, Верхней и Нижней Половин Гарды.

Несмотря на антимагический, по сути, характер развернувшейся Революции Наоборот, роче-монархисты оставались свято уверены в реальной действенности клятв, заклинаний и амулетов.