Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень
Шрифт:
Архивариус вынул из кармана два совершенно одинаковых перстня и, показав их всем, продолжал:
– Принцесса то ли по неопытности, то ли будучи подавленной не смогла отличить истинный талисман от ложного. Я, надо сказать, тоже не возьмусь за это. Но вам, ваше величество, это будет по силам.
Король взял оба перстня и внимательно их рассмотрел.
– Хорошая работа, – сказал он. – Они и впрямь похожи как две капли воды. Но не я развею обман. Себастьян, протяни ко мне руку.
Себастьян послушался, и король положил ему на ладонь
– Вот мы выявили настоящий перстень, а заодно – и настоящего жениха. Надень, Аранея, перстень на палец возлюбленному, – сказал король.
Принцесса с радостью исполнила повеление отца.
– А теперь, дети мои, оба снимите свои перстни. Свадьба еще впереди.
Аранея поразилось, тому, как легко снялся дотоле приросший к ее пальцу перстень. Король спрятал перстни в шкатулку, а принцесса заметно погрустнела.
– От счастья, – сказала она, – я совсем забыла о несчастном герцоге Карабусе. Отец, Самюэль попал в страшную беду, только на тебя моя надежда…
Но не успела принцесса договорить, как хлопнула дверь, и на пороге появилась женщина. Все присутствующие, за исключением короля, узнали в ней супругу профессора Инсекториуса Эмилию. Она быстро сбежала по ступенькам, но вдруг огляделась и застыла в полном недоумении, будто забыла, зачем спешила сюда.
– Что же вы, сударыня? – проговорил король. – Уж коли возымели решимость войти, так скажите, чем могу быть вам полезен?
Тут Эмилия очнулась, решительно, хотя и не без опаски, подошла поближе и горячо заговорила:
– Умоляю вас, немедленно расколдуйте моего несчастного мужа!
Король удивленно посмотрел на нее и промолвил:
– Я вас не понимаю, милая женщина. Потрудитесь выразиться яснее.
– Это король, – шепнул на ухо Эмилии архивариус.
– Благодарю вас, – отвечала та, – но я и так не слепая. Ваше величество, – снова обратилась она к Аранеусу, – велите вашей дочери расколдовать моего супруга.
Эмилия разжала сцепленные ладони, и все увидели на них профессора Инсекториуса.
– Мое почтение, ваше величество. Мое почтение, дамы и господа, – пропищал, кланяясь, профессор.
– Это еще что за диво! Среди моих подданных я такого не припомню… Аранея, ты что-нибудь понимаешь? – спросил король, удивленно глядя на диковинного мотылька.
– Это профессор Инсекториус, – растерянно ответила принцесса, – но я не понимаю, что с ним произошло.
– Как! – вскричал профессор. – Разве не вы превратили меня в маленького мотылька?
– Уверяю вас, нет!
– Постойте, – сказал король. – Я что-то ничего не могу понять.
– Сейчас я вам объясню, ваше величество, – проговорил архивариус и рассказал все, что произошло на балу.
– Теперь мне ясно, – улыбнувшись, сказал король Аранеус. – Смею вас уверить, господин профессор, вас никто не заколдовывал.
– Что же это? По-вашему, я сам себя заколдовал?
– Почти что так. Видите ли, когда вы показали золотую жужелицу, в которую до того, как вы ее изловили, обратился герцог Карабус, то вызвали сильный испуг и негодование у насекомых, под видом музыкантов и танцоров присутствующих на балу. Всеобщий страх и негодование – страшная сила. Она-то и поспособствовала вашему превращению. Но главное, как теперь ясно, – вы сами были в весьма экзальтированном состоянии. Причин много – следствие одно.
– Так что же, – изумилась Эмилия, – он теперь на всю жизнь останется таким?
– Очень трудно снимать такие чары. Ведь ваш муж в течение многих лет сажал на булавку ни в чем неповинных насекомых и в своем усердии добрался до одного из Покровителей насекомых. Понятно, господин профессор, что вы не ведали, что творили, но тем не менее…
– Ваше величество, простите его! – послышались голоса со всех сторон.
– Да я рад бы, – говорил король, – но что скажут мои маленькие подданные?
– О, ваше величество, они уже простили его, – послышался чей-то новый голос, и все увидели, что к числу просителей присоединилась незаметно появившаяся танцовщица Калима.
– Ах вот как! – улыбнулся король.
– Да, – вздохнув, пропищал профессор. – Хотя сначала они хорошенько отшлепали вашего покорного слугу. Но я не в обиде, ваше величество, не подумайте. Иная наука вколачивается тумаками.
– Профессор Инсекториус – теперь наш друг, – прибавила Калима.
– Возьмите еще во внимание и то, – вступил в разговор архивариус, – что, если бы не профессор, неизвестно, удалось бы нам так скоро найти принцессу и помешать коварным замыслам Пардозы.
– Ну что ж, – сказал король, – у меня нет никаких возражений. Пожалуйста, господин профессор, слетите на пол, а то, боюсь, ваша супруга не удержит вас на руках.
Диковинный мотылек опасливо опустился на пол.
Король поднял над ним руки и торжественно произнес:
– Покаявшемуся да простится!
И в тот же миг перед собравшимися предстал в своем прежнем обличье профессор естественной истории Артур Бенедикт Теодор Инсекториус.
– Это я! – воскликнул он. – Я снова человек! Эмилия! Друзья! Я снова профессор!
Он чуть с ума не сошел от радости, но все же поблагодарил короля.
– Мне никогда не забыть этого урока, ваше величество. Отныне я не причиню вреда ни одному насекомому, да и вообще ни одному живому существу.
– Я слышал, что вы серьезный ученый, – сказал король, – и я решил оставить вам дар понимать язык насекомых. Чего ради разлучать вас с новыми друзьями? А теперь вы должны оказать нам некоторую услугу. Принесите сюда вашу коллекцию.
– Я бы и рад, ваше величество, но она исчезла, – подавленно промолвил профессор. – Сразу же после бала коллекция пропала, и где теперь находится, никто не знает.