1415. Азенкур. Новая история
Шрифт:
Лица, которые приводили состав армии большие отряды, также привлекали своих собственных слуг. Ричард Лакон, Роберт Корбет и Роджер Корбет, служившие в отряде графа Арундела, сопровождались людьми, которые, как известно из свидетельств их совместной преступной деятельности ранее, были их слугами. [368] Таким образом, в основе всех отрядов лежало домашнее хозяйство, как это всегда было в средневековых английских армиях. Для войны оно расширялось за счет слуг слуг, арендаторов, соседей, друзей. [369] Интересно видеть, как термин socii (друзья или соратники) использовался для описания тех, кто входил в отряд в этот период, как, например, в рассказе графа Маршала. Для графов Дорсета и Солсбери суб-контракты заключались с теми, кто обязался нанять еще людей в армию. [370] Это могло быть обычной практикой для тех, кто не был связан с двором или земельными владениями лорда, и может свидетельствовать о существовании вольнонаемных солдат, которые поступали в наем к тем, кто нуждался в их услугах.
368
Powell, Kingship, Law and Society, 234; E101/47/1 (список отряда графа Арундела после кампании).
369
Необходимо провести дополнительную работу в этом направлении, опираясь на неопубликованные записи о поместьях, но свидетельства об арендаторах, служивших отцу Арундела, см. Bell, War and the Soldier, 117–24.
370
E101/69/7/508 (Salisbury); E101/69/7, nos. 488–505 and C47/2/49/7.
Типы воинов
За исключением групп специалистов и лучников из Чешира, Ланкашира и Уэльса, все отряды были смешанными, поскольку в них были и латники, и лучники. В целом, эти группы описывались как homines ad arma и sagittarii, но интересно отметить другие названия, используемые в записях. Латников иногда называли копьеносцами (lanceae), напоминая нам о том, что они должны быть искусны в использовании пехотного копья в бою. Все они были конными и при необходимости могли использоваться в кавалерийских эскадронах с кавалерийскими копьями, но уже более века стандартной практикой в боевых ситуациях стало сражение преимущественно в пешем строю. Также встречаются термины armiger и scutifer, оба из которых можно перевести как "эсквайр" или gentielx (джентльмен). [371] Это напоминает нам о том, что воины, набранные в качестве латников, имели более высокий статус и, как правило, происходили из семей "джентльменского" ранга. Они должны были иметь полный доспех из пластин, с дополнительной защитой в уязвимых местах и всем необходимым поддоспешным одеянием. Самым популярным головным убором были бацинеты с подъемными забралами. Что касается оружия, то имели место мечи, копья, древковое оружие длиной 2–2,5 м, сочетавшие копье с топором, молотом или другими приспособлениями (например, алебарда, топор-шестопер, биллук, гизарма), топоры с более короткой рукояткой, боевые молоты и булавы. Расходы покрывались самим человеком, что ограничивало службу теми, кто мог себе это позволить, хотя представители зажиточных семей могли быть обеспечены некоторыми доспехами и снаряжением. Граф Маршал, например, приобрел павизы (большие деревянные щиты) для всех своих латников для экспедиции. Кроме того, ожидалось, что латники будут полностью обучены владению оружием и обращению с лошадью. Многое из этого было естественным следствием их социального положения и являлось признаком статуса.
371
Последний термин, однако, как правило, встречается в отчетах после кампании, которые часто составлялись через несколько лет после 1415 года.
В отличие от них, лучников часто называли valetti, что в переводе со среднеанглийского означает "йомен", термин, который все чаще применялся к зажиточным слоям крестьянства. Этот термин также означал "слуга". В отряде графа-маршала высокопоставленные члены его двора служили в качестве латников (и брали с собой слуг в качестве лучников), а низшие слуги — в качестве лучников. То же самое происходило и в королевских дворовых отрядах. Действительно, это может вызвать проблемы при подсчете тех, кто получил инвалидность, поскольку один и тот же термин используется как для лучников, так и для слуг при королевском дворе, которые не получали военного жалования. Что касается лучников вне домохозяйств, то здесь возникают значительные проблемы с идентификацией. Некоторые из них носили одну фамилию с латникам из отряда, что позволяет предположить, что они были младшими членами "благородных" семей, проходившими военную стажировку. [372] Их потребности в снаряжении были значительно ниже, чем у латников. Они должны были иметь определенную защиту тела, например, усиленные металлическими пластинами кожаные доспехи в виде бригандины, жакетов или палеток. Защита головы также была необходима, для этого подходил простой железный или кожаный шлем-бацинет без забрала. Бургундские хронисты говорят о лучниках, которые в битве были без доспехов и с голой головой, или же имели "поножи или набедренники из вареной кожи, а некоторые из плетеных ивовых прутьев, на которых были железные накладки". [373] Они также должны были иметь лук, колчан, меч и кинжал. Учитывая, что для осады, стычки или сражения требовалось очень большое количество стрел, их (или часто их составные части) предоставляли лорды или корона. Это объясняет, почему так много усилий было потрачено на сбор большого количества этих предметов в течение нескольких месяцев, предшествовавших кампании. Граф-маршал взял с собой в поход запас тетив и 100 пучков стрел, а также сундуки для их хранения и транспортировки, описание которых хорошо совпадает с описанием сундуков с палками для изготовления луков, найденных на "Мэри Роуз". От лучников ожидали умения владеть луком, но не все должны были быть снайперами, поскольку стрелы использовались в основном для массового залпа. Однако, как и во всех других видах спорта и боевых искусств, некоторые воины были более искусны, чем другие. От тех, кто состоял в отряде лордов, ожидали, что они покажут свое мастерство в стрельбе. Кроме того, любое владение длинным луком требовало практики и тренировок, особенно в быстроте накладывания стрелы и прицельного выстрела.
372
Есть надежда, что теперь, когда была проведена полная расшифровка списков личного состава, это может быть облегчено.
373
Sources, 160.
Как уже отмечалось, соотношение латников и лучников в отрядах обычно составляло 1:3, хотя были и отряды с соотношением 1:2. Кроме того, было по меньшей мере 1.247 лучников, призванных из Уэльса, Ланкашира и Чешира. Общая доля лучников могла составлять около 80 процентов. Здесь полезно провести сравнительный анализ, поскольку он показывает, как менялось значение этих двух видов войск. Экспедиции, отправлявшиеся во Францию с 1369 по 1389 год, имели равное или почти равное количество латников и лучников. [374] Начиная с апреля 1406 года, в войсках для войны в Уэльсе, а также в гарнизонах было установлено соотношение 1:3. Это соотношение преобладало до конца оккупации Нормандии в 1450 году во всех формах военной организации. Поэтому мы можем утверждать, что оно считалось оптимальным для английских военных действий. Действительно, поскольку это соотношение появилось в тот момент, когда принц Генрих фактически единолично командовал в Уэльсе, возникает соблазн считать его причастным к его созданию. Слишком легко сделать вывод, что это соотношение было введено с учетом боевого построения, но поскольку его возникновение в валлийских войнах не было связано с вероятностью сражения, и в дальнейшем оно встречается как в оборонительных, так и в наступательных построениях, этому должны быть и другие объяснения. Это, конечно, не означает, что лучники не считались полезными в боевых ситуациях. В сражении при Шрусбери интенсивность обстрела из луков была значительной с обеих сторон, в чем принц убедился на своем опыте, когда ему пришлось делать операцию по удалению наконечника стрелы из лица.
374
Bell, War and the Soldier, 10.
Можно сделать два предположения о том, почему преобладало соотношение 1:3. Первое заключается в том, что лучники были дешевле, чем воины-латники: на 50 %. Кроме того, их было легче обучить, так как они нуждались в менее специализированном снаряжении и многостороннем владении им. Поэтому, увеличив долю лучников, можно было добиться увеличения численности армии без каких-либо дополнительных затрат или издержек. Поскольку ланкастерским королям часто не хватало средств, это была полезная уловка. Она не привела к военной слабости. Большая часть любой кампании состояла из рейдов, стычек и осад, где лучники были так же полезны, как и латники. При осаде, например, у латников было мало функций, кроме противодействия вылазкам. Более того, поскольку лучники в этот период обычно были конными (в том смысле, что они должны были передвигаться на лошади), их присутствие не замедляло армию и не ограничивало их использование ведением осад укреплений. В 1415 году лучники должны были иметь верховых лошадей, если не было оговорено иное, и все они получали жалование по ставке для конных лучников — 6 пенсов в день: только отдельные отряды лучников были в основном пешими. [375]
375
Различение пеших и конных лучников в Nicolas, 373–386,
Даже в больших отрядах было принято прикреплять лучников к определенным латникам. Это отражает не только методы набора, но дисциплинирующее воздействие, так как латников иногда называли "хозяевами", что уместно, когда лучники были также их слугами. Есть предположение, что жалование переходило от капитана к латнику, который затем платил своим лучникам. С точки зрения оплаты труда, в армии оставались смешанные отряды (за исключением отдельных отрядов лучников и специалистов). Как это отражалось на военных действиях, неизвестно. Были ли латники и лучники из одного отряда вместе при осаде Арфлера и в трех походных баталиях, на которые Генрих разделил своих людей на марше? Или было разделение по вооружению, так что лучники из разных отрядов были собраны вместе? Мы сталкиваемся с теми же вопросами при рассмотрении битвы, где ситуация становится еще более сложной благодаря тому, как хронисты описывают английский строй. Отсутствие определенности в этом вопросе удручает. Заметно, что несколько отрядов собирались вместе в определенном месте перед высадкой. Значительное число небольших отрядов входило в состав королевского двора и поэтому должно было быть сгруппировано в рамках королевской баталии, но другие, несомненно, объединялись в более крупные подразделения.
Переходя к индивидуальному уровню, мы имеем имена нескольких тысяч солдат, участвовавших в кампании. Большинство из них дошли до нас в списках, составленных при сборе армии в поход, или в списках отрядов, предоставленных капитанами после кампании. Они могут быть дополнены протекциями и доверенностями, которые люди оформляли перед отъездом, тем самым защищая себя от любых судебных исков в свое отсутствие. Эти документы занесены во французские (часто называемые договорными) списки. [376] Они были начаты примерно с 22 апреля и позднее, причем большинство — между маем и августом, хотя некоторые встречаются в сентябре и октябре, что увеличивает вероятность того, что подкрепления были отправлены после окончания осады. В целом, около 500, по-видимому, относятся к кампании. В некоторых случаях указаны профессии, например, мясники, рыботорговцы, разносчики, пекари и пивовары, а также иногда священник, портной, оружейник, кузнец и цирюльник. Некоторые из этих людей служили в качестве солдат. Иногда в списках лучников указывается конкретная профессия, как, например: Джеймс Финч, красильщик, в отряде Хьюго, лорда Буршье. Но бывало и так, что люди сопровождали армию для выполнения вспомогательных функций, не обязательно входя в состав оплачиваемых войск. Географическое происхождение также иногда указывается для тех, кто занимался обороной страны. Здесь трудно сделать какие-либо выводы, поскольку большинство графств представлено хотя бы по одному разу, но Лондон и внутренние графства представлены в большей степени, чем в другие территории, также как и приморские графства южного побережья. Нет сомнений, что дополнительные слуги сопровождали своих хозяев. Список для обратной отправки отряда графа Оксфорда показывает, что почти у всех его тридцати девяти латников был хотя бы один слуга-лучник. [377] У нас нет полной информации о том, сколько человек переправилось с экспедицией помимо тех, кто получал военное жалованье. Как мы уже видели, нередко в качестве лучников выступали домашние слуги. Если бы ситуация в отряде Оксфорда повторялась во всей армии, мы бы говорили о таком же количестве слуг, как латников (следовательно, более 2.000), но, возможно, существовала разница между отрядами великих лордов и отрядами людей более низкого социального статуса.
376
C76/98. В годовом отчете заместителя хранителя государственных документов есть календарь для царствования в целом, 44 (1883).
377
E101/47/6 (Буршье); E101/46/36 (Oксфорд).
Почему люди были готовы служить? Как мы уже видели, у некоторых не было выбора. Это была часть их работы — служить своему королю или лорду. Другие были профессиональными солдатами, служившими в предыдущих кампаниях и в гарнизонах. Историки неохотно рассматривают патриотизм в рамках общего дела как стимул в этот период, но, учитывая то, какое внимание Генрих уделял восстановлению своих прав и вероломству французов, трудно поверить, что это не сыграло свою роль. Для многих это, несомненно, было великое приключение, вместе с товарищами и родственниками, с возможностью завязать новые дружеские отношения и связи. Но это приключение было недолгим. Как выяснилось, оно длилось менее половины запланированного срока — двенадцать месяцев. Это было также прибыльно. Выкуп за пленного был эквивалентен выигрышу в лотерею, поскольку для большинства населения не существовало другого способа получить крупную сумму в одночасье. Зарплата в армии была высокой по сравнению с другими профессиями. Воин, получавший 12 пенсов (шиллинг) в день, за год службы мог заработать сумму, эквивалентную доходу небольшого поместья.
Поскольку капитаны получали половину жалованья за первый квартал вперед, можно предположить, что они использовали по крайней мере часть этого жалованья, чтобы заманить людей на службу — предтеча "королевского шиллинга". Однако, поскольку жалованье всегда поступало капитану, чтобы он выплачивал его своим людям, мы не можем быть уверены, сколько на самом деле поступало в карманы самих солдат. Обычно капитаны оставляли деньги себе, чтобы обеспечить питание и проживание. [378] Но мы должны помнить, что наем отряда также был финансовым бременем для капитанов. Это было тем более актуально в случае кампании 1415 года, поскольку во второй четверти они получали не деньги, а драгоценности. У них был выбор: они могли оставить драгоценности себе, заплатить своим солдатам из собственного кармана, а затем получить деньги от короны, когда драгоценности будут выкуплены. Или же они могли заложить драгоценности перед началом кампании за наличные деньги, понимая, что смогут вернуть их с обещанием, что корона выплатит их позже. Учитывая эти договоренности, неудивительно, что в начале правления Генриха VI капитаны подали множество прошений о выплате денег, причитающихся за их услуги в 1415 году. При жизни Генриха V, обещание о выкупе в счет выплаты жалования заложенных драгоценностей так и не было выполнено. В 1437 году корона отказалась от попыток вернуть драгоценности, которые она еще не выкупила. [379]
378
Статут 1439 года, ограничивающий размер вычета капитана, предполагает, что это может стать поводом для злоупотреблений (PROME, XI, 308–9).
379
PROME, XI, 222. See also Sources, 413.
Логистика
Заплатить армии было одной проблемой, прокормить ее — другой. В походе существовал ограниченный список из 101 человека, имеющего право на bouche de court (право на питание при королевском дворе). В этот список входили чиновники и личные слуги короля, а также такие люди, как хирург Томас Морстед. [380] Перед отплытием экспедиции королевский двор использовал свои права на преимущественное право закупок и контроль над рынками в определенном радиусе от места проживания, чтобы не только прокормить себя в ожидании отъезда, но и собрать продукты для кампании. 27 мая совет обсудил вопрос о снабжении продовольствием территории вокруг предполагаемого места высадки короля. [381] В результате, шерифу Хэмпшира был немедленно разослан приказ о том, что в Винчестере, Саутгемптоне и других городах и деревнях пекари и пивовары должны работать под руководством младшего шерифа, чтобы подготовиться к приходу короля и его армии. [382] Также были изданы приказы шерифам нескольких графств южной Англии о предоставлении живых животных для экспедиции. [383] После того, как животные были доставлены в ряд мест, включая Титчфилд, Саутвик, Саутгемптон, Болье, Лаймингтон, Ромси, Алресфорд и Фарем, они должны были быть проданы капитанам, поскольку каждый из них отвечал за питание своего отряда. Из отчета генерального приемщика графа-маршала видно, как пиво, сидр, соленое мясо и рыба, а также живые животные, многие из которых были из собственных владений графа, собирались в Бошеме для перевозки в Портсмут, а затем в Арфлер.
380
E101/40710. В этом списке также указано, что перевод с заработной платы домашнего хозяйства на военную зарплату начался 12 июля.
381
PPC, ii, 168.
382
CCR 1413–19, 214; Foedera, IV, ii, 123.
383
CCR 1413–19, 217–8; Foedera, IV, ii, 123.