1910-я параллель: Охотники на попаданцев
Шрифт:
Только Аннушка стояла, замерев, как деревянный манекен.
— Уходим, — повторил, а потом шагнул ближе, стукнув ее по наплечнику. Но девушка ничего не видела и не слышала, глаза ее закатились, отчего были заметны только белки, а полуприкрытые веки быстро-быстро дёргались, как у человека, видящего дурной сон. Я пару раз наблюдал раньше полное погружение в транс, и то, что происходило с нашей провидицей, было очень похожим.
— Анна, — ещё раз негромко позвал я, но девушка снова не шевельнулась, что-то сильно сжимая
— Блин, чего такого нужно обожраться, чтоб совсем зомби стать? — громко спросил Никитин, ни к кому конкретно не обращаясь, он перегнулся через борт и глядел на тело городового. — Нарки, блин, обдолбаные.
— Не знаю, — ответил я, не сводя глаз с провидицы, лицо которой побледнело, как у покойника. Только через пять минут она дёрнулась и шумно вдохнула воздух. Из пальцев на траву упала небольшая вещица, блеснув металлом. Наверное ворона именно к этой вещице приглядывалась, а может, обронила при выстрелах и хотела вернуть украденное добро.
— Всё хорошо? — спросил я у девушки, которая озиралась по сторонам, словно не понимая, где находится. — Анна, все хорошо?
— Да, — выдавила она из себя, несколько раз быстро кивнув.
— Тогда, в телегу, — произнёс я, быстро подхватив вещицу и вскакивая на подножку трактора. Дождавшись, когда Сашка втянет наверх Анну, машина ритмично зашипела выбрасываемым из клапанов паром и покатилась задним ходом, где тракторист ловко ее развернул. Версия о химическом препарате или дурманящей траве казалась разумной. Было даже досадно, что мне самому такое в голову не пришло. — Кыш!
Нужно в полицию заехать. Нужно Бодрикову донесение написать. Нужно отряд вооружить. И нужно котят купить. Профессор Крылкин ещё для прошлой группы советовал. Говорил, стресс снимают хорошо.
И Собак. Доберманов. Двух.
Так я думал, глядя на небольшой значок, который обычно прикалывают к шинели и сюртуку на манер ордена. Значок представлял собой небольшой треугольник со слегка сглаженными углами, а на самом значке была изображена змея, свитая в форме восьмёрки, положенной на бок, или знака бесконечности на фоне нескольких шестиугольников пчелиных сот.
Большая чёрная ворона сидела на толстой ветке, хохлясь, ворча и покачиваясь на лёгком ветру. За полвека ей всё уже надоело. Как говорить и жить тошно, и умирать страшно.
Ворона каркала и, казалось, ворчала, как старая бабка, ругающая ветреных девок, сидя на завалинке. А десяток людей в обычных рабочих сюртуках, какие можно увидеть на грузчиках или ямщиках, без единого слова готовили место. Работали слаженно, как единый организм. Порой даже передавали друг другу вещи, не глядя при этом на товарища.
Ворона давно привыкла к похоронным процессиям и плачущим поминальщикам. Лишь иногда залётные сороки и галки тревожили ее покой, норовя утащить то, что полагалось ей по праву.
— Отпустите, пожалуйста,
— Отпустите, — лепетал сторож, — Христом Богом прошу.
Дюжие молодцы молча дотолкали бедолагу до пентаграммы. К тому времени сторож уже рыдал, ковыляя на ватных ногах.
Ворона замерла в ожидании. Очень редко на кладбище происходило что-либо действительно интересное. А тут такое!
Эти, вообще, не проронили ни слова, будто вовсе не нуждались в людской речи. Они вскоре встали в круг и от одного к другому быстро начал передаваться нож. Мрачные типы по очереди легко оцарапывали себе ладонь, делали шаг, и прикасались к лицу дрожащего сторожа, оставляя на коже кровь.
— Что тут происходит?! — раздался громкий хриплый выкрик. Ворона быстро обернулась. Могила была с дальней стороны кладбища, там до примыкающей к крайним оградкам убогой дороги было всего шагов двадцать. И сейчас там стоял конный разъезд из двух городовых. Одетые в серые шинели с шашками на перевязях и кобурами на портупеях, они вели себя как опытные кавалеристы.
Сектанты даже не повернулись. Лишь тот, что с длинным пистолетом, поднял холодные глаза на верховых. Он отвёл в сторону руку и один из молчунов полоснул ножом по его ладони. Стрелок, оставив кровавый след, быстро провёл по лицу сторожа, который к тому времени уже стоял с мокрыми от страха штанами.
— Я повторяю! Что здесь происходит?!
В это время сторож дёрнулся и повёл плечами. Выражение его лица сменилось с испуганного на брезгливое.
— Неудобное тело, — протянул он.
Молодчик с пистолетом отпустил сторожа и сделал шаг назад, а конный наряд приблизился к сектантам ближе, достав при этом оружие.
— Мы выполнили часть сделки, — раздался голос. От неожиданности ворона даже каркнула. Оказывается, молчуны умеют говорить. По крайней мере, тот, что с пистолетом. — Теперь твой черед.
— Ваш. Не твой, а ваш, — почти вежливо поправил его сторож, наклонив голову сначала вправо, а потом влево, словно разминая.
— Твой! — громко произнёс пистолетец. — Не надо шутить с Единством! Исполняй договор!
— Да, твою мать, что происходит?! — закричал городовой, привстав на стременах. С одной стороны ничего страшного не случилось. Все живы и здоровы. Но сатанинские штучки говорили об обратном.
— Я сейчас объясню, — ласково произнёс сторож. Он шагнул мимо расступившихся молчунов. С очередным его шагом лошади встали на дыбы. Один из всадников не удержался и упал с седла. Он тотчас выгнулся на траве, так как ударился спиной и отбил дыхание. С губ срывался сдавленный хрип.