20 культовых книг по психологии
Шрифт:
Скоротечность и мимолетность запоминания вызваны тем, что одни впечатления постоянно вытесняются другими. Мы помним о событии минуты, часы, дни, но чем оно дальше, тем более смутными становятся воспоминания. Исчезают детали, происходят похожие события, еще сильнее размывающие картину прошлого. Мы пытаемся восстанавливать одно, опираясь на другое, более позднее впечатление, и додумываем то, чего вспомнить не можем.
На скоротечность влияет старение организма. В 40—50 лет этот процесс запускается, в 60—70 усиливается, и скоротечность становится более заметной. Однако ученые отмечают, что у людей с высшим образованием, занятых интеллектуальным трудом, скоротечность менее выражена, даже если им перевалило за 60 или 70 лет –
При запоминании происходит переход от временной или кратковременной памяти к долговременной памяти, более постоянной, к которой относятся эпизодическая и семантическая память. Эпизодическая отвечает за личный опыт, полученный в определенной время в определенном месте: посещение футбольного матча на прошлой неделе или одного из дней рождения в детстве. Семантическая память отвечает за удержание знаний и фактов: значимые исторические события, великие имена, формулы. Существует и рабочая память, влияющая на остальные типы. В ней удерживается небольшое количество информации в короткие отрезки времени, когда люди читают, слушают, решают проблемы или просто размышляют. Если бы не было рабочей памяти, мы бы не могли запомнить начало предложения к моменту, когда дошли до его конца. Объем рабочей памяти невелик, ее ресурсы выделяются на временное хранение информации. Это доказал эксперимент 1950-х годов, когда людей сначала попросили выучить бессмысленные слоги, а сразу вслед за этим – сосчитать в обратном порядке от ста до трех. После обратного отсчета никто уже не мог вспомнить заученных слогов.
Чтобы ослабить скоротечность памяти, нужно обдумывать или обговаривать свой повседневный опыт. Когда мы осмысливаем новый факт или переживаем какое-то событие, нейронные связи кодируют этот опыт, превращая его в воспоминания. Постепенно они слабеют и стираются, если их время от времени не пересматривать, то есть не обдумывать и не обсуждать.
Другой способ борьбы со скоротечностью – попытаться контролировать первый момент кодирования новой информации, например, с помощью визуализации. Шактер предлагает запомнить его имя – Дэниэл – при помощи образа пророка Даниила в обществе львов, от которых он хочет спрятаться. Существуют компьютерные программы и приложения, в которых тоже используются визуальные образы, но эффект они дадут, только если тренироваться постоянно.
Идея №3. При рассеянности входящая информация либо неправильно кодируется, либо ее сложно извлечь из памяти в нужный момент
Рассеянность и скоротечность – не одно и то же. Автор приводит три примера, помогающие понять разницу между ними.
Человек играет в гольф и делает удачный удар клюшкой по мячу. Через минуту он уже забыл, что сделал это. Так было с пациентом Шактера, страдающим болезнью Альцгеймера.
Другой пример: человек снимает очки, кладет их поблизости, а вскоре понимает, что не помнит, где они. Ему приходится обыскать весь дом, прежде чем очки находятся.
Третий пример: человек складывает вещи в багажник, в процессе кладет скрипку на крышу машины и забывает о ней. Машина трогается и едет со скрипкой на крыше.
Случай с забывчивым гольфистом – пример скоротечности, в данном случае усиленной болезнью Альцгеймера. Классический случай с очками – пример рассеянности. Так происходит, когда мы снимаем и кладем очки, думая о чем-то другом. Если у них всегда было определенное место, а на этот раз они оказались не там, то найти их будет нелегко. С самим Шактером такое происходило, когда он снял очки во время работы над научной статьей и не мог вспомнить, куда их дел. Он просто не успел закодировать информацию, что сделал с очками – это и есть рассеянность.
Случай со скрипкой, причем скрипкой Страдивари, произошел в 1967 году со скрипачом Дэвидом Маргеттом из струнного квартета в Лос-Анджелесе. После того как скрипка была оставлена на крыше его автомобиля,
Чтобы информация оказалась в памяти, она должна быть закодирована. Когда внимание разделено между несколькими задачами, кодирование нарушается. В серии исследований участникам давали список слов, рассказов или картинок. Параллельно им предлагали дополнительные задачи, отвлекающие внимание, например, слушать и определять звуки или называть нечетные числа. В таких условиях они почти ничего не запоминали из первого задания.
Так происходит и в реальности. Если мы глубоко сосредоточены на чем-то одном, то память не кодирует другие детали, такие как снятые очки, куда-то сунутые ключи или скрипку на крыше. Пожилым людям особенно трудно кодировать несколько задач, и потому они больше склонны проявлять рассеянность.
У пожилых людей нажит большой опыт, и иногда именно этот опыт может сыграть злую шутку. Когда мы запоминаем новую информацию, к примеру, учимся водить машину, мы используем все свое внимание. Мы старательно запоминаем, что означает тот или иной знак, на какие педали нажимать, как крутить руль и тому подобное. Затем, с практикой, приходит автоматизм действий.
Мы уже не помним, почему свернули на другую полосу или сменили скорость, мы просто делаем это. С одной стороны, это хорошо, с другой – мы платим за этот автоматизм забыванием. Многим опытным водителям знакомо чувство, когда они забывают последние 5 километров дороги, потому что в момент езды думают о чем-то другом, более важном, положившись на автоматизм.
Такой же автоматизм приходит и к музыкантам. Хороший пианист играет пьесу на автомате, и если спросить его через полчаса, как он сыграл, он не сможет ответить: он просто не помнит, разве что во время игры произошло что-то необычное. Он играет как дышит, так же естественно, и потому не помнит.
Эта автоматическая амнезия встречается довольно часто. Люди бегают в поисках очков с очками, сдвинутыми на голову, ищут ключи, зажав их в руке. Сам автор искал ключи от багажника после игры в гольф. Обычно он клал их в сумку для клюшек, но на этот раз ключей не было. После получаса лихорадочных поисков он обнаружил, что ключи торчат в замке багажника: он уже успел открыть багажник, но не помнил об этом.
Неглубокое кодирование приводит к появлению так называемой слепоты к изменениям, когда человек не замечает, что в сцене появились новые детали или действующие лица. В исследованиях, посвященных работе памяти, проводились эксперименты. Участникам показывали фильм, существенная часть которого менялась. В одном случае продемонстрировали фильм, где светловолосый парень в очках сидит за столом, затем выходит из комнаты. Камера показывает происходящее в другой комнате, где другой блондин в очках с кем-то говорит по телефону. Это разные люди, просто слегка похожие, но это смогла определить только треть участников. В другом фильме показали двух женщин, сидящих за столом напротив друг друга. Камера периодически перемещалась с одной на другую, все выглядело совершенно обычно. Участников эксперимента спросили, заметили ли они какие-то изменения в фильме. Почти все ответили отрицательно, между тем всякий раз, когда камера перемещалась, менялось почти все: приборы на столе, одежда, прическа.
Мы слепы к изменениям потому, что кодируем детали сцены неглубоко, на поверхностном уровне, стараясь уловить общую картину, а не мелкие подробности. Иногда мы проявляем рассеянность, когда нужно вспомнить что-то связанное с событием и временем. Например, знакомый просит вас: если встретите в офисе вашего коллегу, передайте ему, что знакомый ждет звонка. Если этот коллега попадется на глаза (то есть ожидаемое событие произойдет), просьба будет передана, если нет – скорее всего, забыта.