365 сказок
Шрифт:
Вздохнув свободнее, он повернулся ко мне.
— Благодарю тебя, странник, так мне будет легче беречь его и этот мир.
— Теперь ты жрец, — усмехнулся я. — Тебе принимать страждущих.
Он кивнул, задумчиво оглядев сияющий храм.
— Здесь много работы. Приходи посмотреть позже.
Тут у алтаря раскрылась дверь. Я не стал спорить, прошёл через неё, лишь махнув рукой на прощание.
***
Когда я попал в этот мир снова, стоял октябрь. Холмы встретили меня нерадостно, шёл дождь, но влажность и ароматы осени мне нравились, и я
Свинцовое небо ещё не скоро обещало потемнеть, травы шуршали и мокли, а я, набросив капюшон, то поднимался на холм, то петлял между разросшихся кустов, пока не увидел знакомый лесок, среди ветвей которого маячила остроконечная крыша храма.
Сквозь узкие арки окон падал оранжевый свет. В каплях дождя он искрился и бликовал. У крыльца всё было расчищено, неподалёку появился новый колодец.
Я не сразу тронул тяжёлую дубовую дверь, но когда вошёл, ощутил невиданное тепло. В каменных чашах танцевало жаркое пламя, которое дохнуло мне в лицо.
Здесь теперь всюду были скамьи и столы, а мой давешний знакомец в длинной мантии стоял у алтаря, на котором лежали колосья и стояли бокалы с водой.
— Обжился? — спросил я, и он обернулся, улыбаясь.
Его было почти не узнать — длинные волосы сияли, глаза лучились счастьем, он казался моложе, и сильнее, и выше.
— Да, твой совет был прекрасным.
— И огонь не желает сбежать?
— Все благодарят его за тепло и уют, ему не от чего бежать и нечего просить. Он больше не жаждет уничтожить весь мир.
Я улыбнулся и подошёл к нему.
— Значит, твой мир в безопасности.
Мы пожали руки друг другу, а пламя всё плясало, искрило, шуршало в чашах, как за стенами шуршал октябрьский дождь.
Долго в тот вечер я просидел в этом храме. Мы говорили о том, что влечёт сюда странников, о мирах, которые они проходят ради кусочка тепла, об огне, что нашёл себе мирную цель.
Незаметно я так расслабился, что начал задрёмывать, и тогда мой знакомый — теперь он был Жрец — провёл меня в комнатушку за алтарём, предложив устроиться на мягких шкурах, что и ему служили постелью. У него были ещё дела, оставив меня, он вышел, гремел чем-то, подметал пол, пока я метался среди снов, что были одни другого прекраснее.
Утром же выглянуло солнце. Проснувшись, я вышел в общий зал и…
И тогда увидел, что крыша храма легко пропускала солнечный свет. Я стоял и не мог налюбоваться этим чудом, этим сиянием, я переполнился восхищением.
— Да, это тоже было чудом, — появился Жрец рядом. — Но твоя дверь зовёт…
— Я приду ещё.
И снова наши пальцы сплелись. Мы взглянули друг другу в глаза, запоминая и давая обещания разом.
Покидая храм, я уже знал, что буду здесь в следующем мае…
Обязательно буду.
========== 085. Привратница ==========
Останавливаться в этом городке мне было не нужно, однако захотелось поиграть в обычного странника, не в путешественника, шастающего по мирам. Я вошёл в город незадолго до заката, когда свет стал словно теплее, подкрасился оранжевым
Я шёл, удивляясь подобной архитектуре, но больше заботился о том, чтобы отыскать какую-нибудь кофейню. В этом мире я бродил уже вторые сутки, мне пришлось спать в чаще леса, и теперь хотелось горячего питья и обед.
Можно было легко обнаружить дверь — едва ли не в каждом переулке затаилась хотя бы одна, которую не видели другие люди, коренные обитатели этого мира. Но я не хотел торопиться.
На самом деле это ощущение присуще каждому страннику: оно намекает, что где-то здесь, совсем рядом бродит чудо, которое нужно изловить, узнать, запечатлеть в памяти. И уходить из реальности, где что-то такое ждёт на самом деле почти что глупо.
Так что, пропуская всё новые и новые двери, я шёл квартал за кварталом, иногда поворачивая, иногда выходя на площади, а порой сворачивая в переулочки. Город дышал разными ароматами, но я никак не мог отыскать кофейного, а чая мне совсем не хотелось.
Наконец среди множества чайных я учуял другой аромат. Усталость будто вмиг покинула, и я расправил плечи, удивляясь тому, что, оказывается, сам не заметил, когда наступили сумерки.
Витрина кофейни мягко сияла в подступающей тьме. Заведеньице занимало часть первого этажа большущего здания, настолько высокого, что когда я задрал голову, так и не смог понять, где оно сливается с потемневшим небом. Отбросив мысли об этом, я вошёл в приветливо распахнутые двери и отыскал для себя столик в углу у окна. Позади меня была стена, и потому это местечко казалось особенно уютным.
Почти сразу ко мне подскочил бойкий мальчишка:
— Кофе? — угадал он и улыбнулся, когда я кивнул. — Что-нибудь ещё?
Глянув на краткое меню, я пожал плечами. Здесь не подавали обедов, только десерты.
— Какую-нибудь сдобу.
— Минуту! — и мальчишка унёсся. Я прикрыл глаза, чтобы лучше напитаться смесью тёплых вкусных ароматов, чтобы вслушаться в звон вечера.
Среди негромких голосов, приглушённого смеха, позвякивания ложечек, я снова уловил присутствие чего-то донельзя странного, какого-то почти свершившегося чуда. Однако когда оглядел помещение, ничего ровным счётом не обнаружил.
Народа здесь было немного, кое-кто сидел на диванчиках в дальнем конце, кто-то уселся прямо к стойке, мальчишка-официант шастал между столиками, из кухни доносились едва слышные звуки, навевающие приятные размышления о поднимающемся тесте, турках с кофе и прочих кулинарных хитростях.
Я едва удержался, чтобы не пожать плечами. Что же такое мне мерещилось? Что нашёптывал этот город, этот вечер?.. Задумавшись, я даже не обратил внимания, в какой момент передо мной возникла чашка кофе и тёплая булка, загнутая как рогалик.