365 сказок
Шрифт:
За окном плыли сумерки, они были зеленоватыми, точно сквозь бутылочное стекло, и почти казалось, что скоро в этой бутылочной темноте зажгутся золотом медузы, заснуют почему-то именно ярко-красные рыбки, быть может, даже мелькнёт огромное тело кита.
И снова, снова мне почудилось легчайшее дуновение, прикосновение чуда. Словно бы это оно и проплыло мимо, прячась за мыслями о морских обитателях.
Только когда чашка кофе подошла к концу, а от булки не осталось ни крошки, я, зарывшись в карманы в поисках монет,
Сначала я глянул туда искоса, опасаясь спугнуть, но потом уже развернулся открыто: в углу сидела кошка. Разноцветные глаза её мягко светились, едва заметно, отчего казались драгоценными камнями. В меру пушистая и рыжая, кошка таращилась на меня, обернув хвостом лапы, и иногда поводя ушами.
Оставив на столике пару монет, я поднялся и подошёл к ней. Кошка не сдвинулась, только посмотрела на меня со спокойным удивлением.
— Кто ты? — спросил я, опускаясь перед ней на корточки и протягивая ладонь — не погладить, а только показать, что не желаю ей зла.
— Кто — ты? — отозвалась она отнюдь не мурлыканьем. — Не местный. Из-за тебя двери сошли с ума?
— Двери?
— Да, двери-двери, — она чуть дёрнула кончиком хвоста. — Я слежу за всеми дверями этого города, и сегодня те, что ведут прочь, сошли с ума. Что тебе нужно здесь?
— Я странник.
— Ах, так вот оно что. Им хочется тебе понравиться, — кошка направилась к выходу. — Иди за мной, не так-то это просто. Нельзя открыть какую угодно дверь, — она выделила голосом «какую угодно».
Украдкой я оглянулся, но никому и дела не было, что пытаюсь беседовать с кошкой. Вероятно, они даже и не видели нас.
Кошка повела меня по улицам, уверенно поворачивая на самые узкие, лавируя между зданий. В какой-то миг мы оказались в таком странном переулке, где водосточные трубы сплетались, будто плющ. На одну из них и запрыгнула кошка. В темноте она стала рыже-сизой.
В этот городской уголок не долетал свет фонаря, и теперь создавалось ощущение, что кошачьи глаза разгорелись и даже освещают всё вокруг, пусть и очень неярко.
— Так вот, — она строго фыркнула. — Не любую дверь здесь можно открывать, когда захочется. Не знаю, как там в других мирах, но у нас строгая очерёдность. Ты и так уже разрушил их спокойствие!
— Какую же тогда следует открыть? — улыбку я спрятал, очень уж умильный это был страж.
— Я покажу, — и она пошла по водосточной трубе. — Не теряй меня из виду.
Нам пришлось ещё долго блуждать по подворотням, иногда я почти терял мою провожатую в темноте, но всё же мы вышли к двери.
— Вот эта! — и снова кошка уселась, обернув лапы хвостом.
— Что ж, я всё равно уже поймал то, за чем приходил, — но я всё же не спешил открыть дверь.
— Это за чем же? — она сощурилась, глаза сверкнули
— Познакомиться с тобой, чудесный привратник.
— Ладно уж, погладь за ушком, — и она подставила голову под ладонь.
Шёрстка её была очень мягкой и нежной, а вырвавшееся мурлыканье звучным и громким. Но всё же я отступил и отворил дверь.
Кошка проводила меня до порога.
Уже у себя дома я снова вспомнил её. Что-то я всё же не поймал до конца, а потому сразу задумал вернуться. Отчего там так сложно с дверями? Что это за город такой? И почему его хранит кошка?..
Вопросы только сейчас будто выпрыгнули на меня и не собирались больше покидать. До самой глубокой ночи я просидел за рабочим столом, вырисовывая снова и снова наброски улиц и переулков, плетения водосточных труб… Будто бы такие рисунки позволили бы мне заглянуть под полог тайны.
Кошка, наверное, посмеялась бы надо мной. Впрочем, я собирался и это узнать, отыскав её в следующий раз.
========== 086. Полынное зелье ==========
Горький полынный вкус — это всё, что я запомнил. Очнулся под белёсым, словно выгоревшим небом июля в мире, где было слишком много пыли и мало дорог. Первое время память не возвращалась. Я сидел у костра и рассматривал пламя, будто и его тоже требовалось узнать заново.
Я слушал голоса ветров за спиной.
Наступил момент, когда я ощутил жажду, и пришлось подниматься, осматриваться. Хорошо, что колодец оказался неподалёку. Впрочем, быть может, и не так уж хорошо. Я напился чуть солоноватой воды и долго сидел на камнях, всматриваясь в горизонт. Где-то там далеко пустошь обращалась холмами.
День клонился к исходу, подступала ночь, сумерки здесь наверняка намечались короткие — и откуда у меня возникло такое убеждение, я не сумел отследить. Да и не хотел, наверное, мысли текли свободно, не задерживаясь, они не бежали по кругу. Проносились, словно поток, в котором не было никаких догадок, никаких идей, только спокойное недоумение.
Пустошь, пыль, редкие кустики травы, догорающий костёр, ветер, вечер…
Точно я вспоминал названия, искал внутри себя понимание каждого, но всё-таки что-то ускользало. Именно из-за этого глубоко во мне растекалась, угрожая затопить целиком, тишина и немота.
Небо чуть порозовело, солнце упало за холмы, и сумеречный час вытянул тени, загустел в воздухе. Костёр прогорел, и мне будто бы больше незачем было здесь оставаться. Не выбирая направления, ни о чём не заботясь, я побрёл наугад сквозь пыль и пустоту.
Ночь обступила меня очень быстро, почти внезапно. Застиранная ткань небес налилась цветом, её истыкали иголки звёзд, замолк даже ветер. Двигаясь в монотонном, почти механическом ритме, я шёл к холмам, но они не желали приближаться. Угли костра подёрнулись пеплом и скрылись за спиной уже очень давно.