365 сказок
Шрифт:
Творец скрипки тут же отступил в тень и… исчез, будто рассыпался звёздной пылью.
Музыкант же вздохнул и мягко погладил скрипку.
— Да будет так…
***
Закончилась история, молчали звёзды. Только мелодия скрипки лилась, звенела, рассказывая о Любви, о Смерти, о Вечности… О музыканте и девушке.
========== 088. Суть странника ==========
Протяжные птичьи вскрики, похожие на плач, на прощание, на судорожный вздох разорвали небо. Было темно, рассвет едва тлел в тумане, солнце ещё не проснулось, и в такой тишине, в такой гулкости
Небо вспорол птичий клин, и я смотрел на это, а в душе что-то замирало и рвалось, рвалось и рассыпалось, будто бы и я должен был подняться этим утром в небо, но снова утратил крылья, а может, способность оборачиваться птицей.
Когда всё стихло, заря разгорелась, заболоченная пустошь, где то здесь, то там стояли обманчиво спокойные озерца, постепенно наполнялась дневным гомоном и копошением.
Моя тропа прыгала козой с кочки на кочку, иногда теряясь в зарослях рогоза, осоки и ещё каких-то мне неизвестных трав. Поправив рюкзак, я двинулся по ней, ни о чём особенно не задумываясь. Оказавшись в этом мире случайно, я уже несколько дней искал путь прочь, но мне не везло.
Тут не работала магия, не действовали уловки странников, оставалось только брести туда, куда звал внутренний компас, и ждать двери, которая всё равно должна была открыться.
Впрочем, я не особенно горевал. Тут стояла тёплая осень, богатая на запахи, влагу и солнечный свет разом. Я наслаждался каждой секундой, хоть и не останавливался дольше, чем на пару часов — дверь ждала где-то далеко впереди, открывалась лишь в определённый час, и я хотел успеть.
Мне почти не хотелось спать. Даже останавливаясь на отдых, я не засыпал, а лишь впадал в странное созерцательное настроение, лишь вслушивался в мир вокруг и скользил по грани дремоты. Вероятнее всего, причина была в том, что странник, бегущий между мирами, сумел бы выбраться и через сон, а эта реальность была ревнива к своим границам и не позволяла обмануть себя вот так просто.
От такого бессонного путешествия я, пожалуй, не так уж уставал. Разве что, ноги гудели, но разум оставался чистым и острым. Вот только мне не о чем было размышлять. Загадки и тайны оставили меня.
***
…Прямо из-под ног выпрыгнула жаба и плюхнулась в центр округлого озерца. По воде поплыли круги, разбившие голубое отражение с очертаниями облаков. Я улыбнулся и двинулся дальше, осторожно огибая этот омут. Следы мои мгновенно заполняла вода, и оставаться надолго, рассматривая обитателей болотца, было небезопасно. Топь приманивала, уговаривала прилечь, но тогда бы уж точно вцепилась и больше не отпустила бы, будь я даже трижды странник.
Когда солнце поднялось достаточно высоко, тропа под моими ногами стала словно бы крепче, а блестящие, как будто стекло, озёра попадались уже заметно реже. А вскоре меня обступил кустарник, после — и деревья. Я вошёл в прозрачную, светящуюся насквозь рощицу, листва которой была ещё насыщенно-зелёной, точно на самом деле осень не подкрадывалась к ней на мягких лапах.
Выбрав местечко между корней, я остановился отдохнуть, но не стал разводить костра.
Прикрыв глаза, я прислушался к ветру, пробегавшему по кронам, к птичьим крикам — уже не тем, утренним, а обычному гомону. Прислушался и… разобрал, что рядом со мной есть кто-то ещё, столь же иной, столь же неподходящий этой реальности, как я сам.
Странно было это именно услышать, потому что на самом деле это ощущение не было звуком.
Не открывая глаз, я мысленно потянулся к тому, кто блуждал здесь со мной, и почти сразу почувствовал отклик.
«Кто ты? — вопрошал иной путник. — Как давно ты здесь?»
«Странник, ищу свой выход».
«И можешь найти?»
Я удивился этому вопросу и ответил не сразу: «Думаю, что могу».
«Жди».
Слово рассыпалось внутри меня, как песок выскальзывает из ладони. Теперь мир был соткан только из привычного шуршания да птичьего гомона. Но очень скоро я разобрал и шаги.
Раздвигая ветви кустарника, ко мне приближался крепкий мужчина. Он прятался от солнца под капюшоном, казался истрепавшимся, точно ветры дорог не были к нему благосклонны. Обнаружив меня, он встал рядом и некоторое время молчал.
— Почему ты уверен?
Мне оставалось только приложить ладонь к груди. Понятный каждому страннику жест.
— О… — он сел и на мгновение спрятал лицо в ладонях. — Я потерял свой внутренний компас.
— Как такое возможно? — нахмурившись, я вгляделся в него, но не увидел ничего, что помогло бы мне разобраться.
— Был слишком беспечен?.. — словно спросил он. — Его вырвали вместе с сердцем.
И тут он развязал рубашку, обнажая грудь, где змеился уродливый шрам.
— Местные колдуны могут и не такое…
— Но здесь ведь нет магии? — удивился я.
— Есть, просто не наша, — он отмахнулся. — Быть может, если я выберусь…
Он усмехнулся, не продолжая. В нём не было никакой надежды.
— Пойдём, — тут уж я не выдержал и встал. — Пойдём, дверь не так далеко, чтобы мы не смогли добраться туда сегодня к вечеру.
Теперь я торопился, меня подгоняло настойчивое желание понять нового попутчика, но отчего-то я был уверен, что здесь, в этой сквозящей солнцем осени он не станет говорить. Нужно скорее, скорее увести его туда, где ему будет легче поведать о своём горе.
***
…Мы добрались к двери на закате. Очертания её уже вырисовывались, и я даже знал, что сумею её открыть. Мой попутчик изумлённо вздохнул.
— Ты всё же вывел меня.
— Скажешь это, когда перешагнёшь порог, — предложил я и рванул дверь на себя, соединяя два мира. В дверном проёме клубилась звёздная мгла. — Иди первым.
Он послушался, смело шагнул, переносясь, исчезая в круговороте, но я не успел двинуться за ним: кто-то удержал меня за плечи.
— Не так быстро.