6:0 в пользу жизни
Шрифт:
— Руслан может приехать к девяти, необходимо его опередить.
— А соберется ли совет директоров? — спросил один из присутствующих.
— Мы известили всех пятерых членов совета, даже если двое не придут, то три члена совета сейчас здесь, поэтому кворум и решение совета нам обеспечены.
Сказанное Александрой Михайловной и тон, каким она изложила принятое решение, не вызывали ни малейшего сомнения в правоте ее позиции. Однако задача, которая вдруг свалилась на Михалыча, была необычайно сложной: надо было не пропускать на завод отстраненного советом директоров генерального директора,
Когда закончилось совещание, Михалыч быстро прошел по всем постам, предупредил бойцов и пообещал приехать к шести часам утра, после чего поторопился к своей “шестерке”.
По его настоянию Александра Михайловна согласилась не выезжать с территории завода без его сопровождения. Она стояла около машины, окруженная участниками прошедшего совещания, неподалеку от машины курил Витя, водитель Александры Михайловны.
Михалыч подошел к Вите, тот пожал протянутую руку и сказал:
— Лучше с утра опохмелиться, чем с вечера перебрать.
— Что, — что? — не понял Михалыч.
— Шутка такая. Завтра к семи приезжаем.
— Я в курсе. Ты за мной следи, когда выедешь с завода. Я сзади у вас буду, но не на хвосте, а так, чтобы проследить, ежели что. Перед поворотом во двор пропусти меня вперед, я двор осмотрю и в подъезд зайду первым. И не гони, у меня все-таки “жигуль”, а не форд, — сказал Михалыч и направился к своей машине.
Наутро он к шести часам утра уже был на заводе.
Ночь прошла спокойно, как и предполагалось, противник еще не знал о принятых решениях.
Своему директору Михалыч пока ничего не сообщал, так как считал, что именно он отвечает за объект и шефу доложит, когда событие состоится.
Примерно через час после прибытия Александры Михайловны на завод за ним прибежал самый молодой боец из состава караула и Михалыч поспешил на пятый этаж.
— Вот, Николай Михайлович, бумаги для вас: выписка из протокола совета директоров и копия приказа исполняющего обязанности генерального директора, — сказала Александра Михайловна, протягивая ему два листка бумаги с напечатанным на них текстом.
Михалыч взглянул на приказ, напечатанный на бланке завода. Под текстом приказа стояла аккуратная подпись Александры Михайловны.
— Ну вот, совсем другое дело, — радостно сказал Михалыч, так-то лучше….
— Вы же знаете, что все это не ради кресла, а ради самого завода. Мы не вправе бросить наше дело и сдаться, — сказала она, — Нам люди доверяют, и мы обязаны это доверие оправдать. Поверьте, что это не просто красивые слова.
Часы показывали уже половину десятого. Михалыч стоял на территории завода у поста, расположенного у служебных ворот. Все ждали появления бывшего генерального директора. Михалыч грыз травинку и рассеянно слушал рассказ дежурившего “на воротах” охранника, тоже из бывших “ментов”, который, радуясь наличию нового слушателя, рассказывал Михалычу о своей теще:
— Представляете, у нее тридцать восемь вязаных варежек, и все на одну руку. Я ее спрашиваю, а почему, мол, вторую-то варежку не связать? Так
Рассказ был прерван сигналом подъехавшего к закрытым воротам автомобиля. В щель между двумя половинками ворот было видно, что приехала служебная “Волга” с Русланом Гаджиевичем.
Михалыч, как когда-то перед выходом на ковер, внутренне собрался и вышел с территории завода через проходную, расположенную у ворот. Он остановился в трех шагах перед дверью, за ним сзади встал охранник, только что жаловавшийся ему на причуды своей тещи.
Руслан Гаджиевич, не понимая, что случилось, в состоянии крайнего раздражения выскочил из машины,
— Что, черт возьми, здесь происходит, — закричал он, размахивая руками. Его южный акцент всегда становился заметнее, когда Руслан нервничал. — Почему… не открываете ворот?
— У нас есть приказ, — стараясь ничем не выдавать своего волнения, спокойно сказал Михалыч. Сказав это, он не пошевельнулся и оставался стоять, немного расставив ноги и держа руки в карманах куртки.
— Какой, на хрен, приказ? — заорал Руслан Гаджиевич и сделал два шага по направлению к Михалычу.
Михалыч достал из внутреннего кармана куртки сложенный пополам лист бумаги и протянул его бывшему директору. Тот взял лист, раскрыл его и прочитал:
“Настоящим объявляю о том, что с сегодняшнего дня на основании решения совета директоров приступаю к исполнению обязанностей генерального директора общества…”.
Прочитанное оказало на Руслана Гаджиевича магическое воздействие. Он замер на полуслове, глядя на лист бумаги с напечатанным на нем текстом, не понимая еще, что же произошло. В его планы, которые он выстраивал и шаг за шагом претворял все последние месяцы ничего подобного не входило.
Но прошло несколько секунд, как от растерянности бывшего генерального директора не осталось и следа.
— Здесь никто не имеет права отдавать приказы, кроме меня, понял, сука!
Руслан приблизился вплотную к Михалычу, размахнулся и хотел было ударить его кулаком в лицо, но Михалыч увернулся и рука нападающего прошла мимо. Михалыч не стал перехватывать его руку, хотя навыки самбиста ему позволяли сделать это без особого труда. Он продолжал стоять, держа руки в карманах куртки. Только голову наклонил немного вперед и продолжал внимательно следить за действиями противника.
Руслан еще больше возбудился, выкрикивая непонятные Михалычу слова, он рванулся к машине, правая дверь которой оставалась открытой, выхватил из “бардачка” автомобиля охотничий нож, нажал на кнопку, нож со щелчком открылся, и Руслан кинулся с раскрытым ножом на Михалыча.
Водитель Руслана Гаджиевича, до сих пор сидевший за рулем, выскочил из машины, но вмешаться в происходящее не успел: Руслан кинулся с ножом на Михалыча, норовя ударить его в живот. Михалыч отреагировал мгновенно: перехватил руку с ножом, крутанул ее, нож выпал, и Михалыч тут же отпустил руку нападающего, но доводя болевой прием до конца. Руслан попробовал ударить Михалыча левой рукой, но тот опять уклонился, и удар не достиг цели.