8 марта, зараза!
Шрифт:
— Поэтому ты ко мне и не приставал? — грустно усмехаюсь.
— Ага, — хмыкает Данька, — ну его нафиг. Он орать никогда не орёт. Но лучше бы орал, ей богу. А то говорит вроде негромко, а так, что чуть ли не ссаться начинаешь. Ппц, просто! И взгляд — таким, наверное, гвозди заколачивать можно, настолько тяжёлый. Вот каждый раз, когда мне тебя поцеловать хотелось — а мне хотелось, я ж нежелезный, а ты сладенькая — вспоминал его этот взгляд, и яйца зудеть начинали — чувствовал, прям, как он мне их отрывает.
— А что у вас за контора? —
— ОБЭП, — говорит аббревиатуру, натыкается на мой недоуменный взгляд и расшифровывает: — отдел по борьбе с экономическими преступлениями.
— Оу! — присвистываю я. — Так вы — крутые парни.
— Ещё какие! Знаешь, как всякие коррупционеры, воры и мошенники за свои деньги держаться! Ууу! У некоторых в прямом смысле с боем приходится награбленное отнимать.
— А ты в этом участвовал? Ну, в отнимании с боем?
— В боевых операциях по задержанию? — уточняет он.
— Да, — поясняю. — Клал кого-нибудь лицом в асфальт? Стрелял?
— Нет, — вздыхает уныло, — пока только «тарелочками» занимаюсь.
— Тарелочками? — хмыкаю.
— Ну да, связь, компы там и все дела, — он неопределённо поводит рукой, показывая, что подробнее о своих обязанностях распространяться не намерен. — А вот майор у нас — реально крутой чувак. Долбанутый немного, но крутой.
— А долбанутый в чём?
— Знаешь, не будь он боевым офицером, который уже несколько раз ранен был, сказал бы что он — не от мира сего. Знаешь, он цифры, как собака чует. Слышала про такую фишку — цифровой след.
— Что-то слышала, — киваю. — У меня ж бывший — аудитор. У него тоже чуйка на цифры.
Данька смеётся:
— Это не совсем так. Цифровой след — это наш опечаток в сети. Вот погуляли мы по разным сайтам — и всё, наследили. Отпечатались в «печеньках».
— Каких ещё печеньках? — хмурюсь я.
— Ну в куках.
— Ещё лучше.
— Ну как ты тебе понятнее сказать, — он чешет затылок, — в общем, это специальные файлы, которые хранят нужные серверу данные о пользователе, и сервер в любой момент может запросить и считать эти данные. Ну, и не только сервер! Куки помогают распознаванию пользователя, сохранению его настроек и персональных предпочтений.
— Ага, поняла, — догадываюсь я, — бывает, введёшь какой-то запрос, а потом на тебя эта вещь со всех сторон прыгает — из почты, с соцсетей.
— Да-да, это если в общих чертях. В общем, следим мы все. Одни — менее осторожно, другие — куда более. Особенно осторожны те, кто тырит очень большие деньги или крупное мошенничество проворачивает. Они стараются так следить, чтобы эти следы были «чистыми» и вели в нужном им направлении. А вот наш майор может этих «чистеньких» на совсем уж чистую воду вывести и следы их почти невидимые отыскать. Умница он, почти гений, — вздыхает Данька.
— Что ж тогда так печально вздыхаешь?
— Да понимаешь, я ведь его очень уважал. Почти преклонялся перед ним. Примером своим
— Действительно, гадость, — соглашаюсь.
— А ещё он всё время интересовался — достаточно ли хорошо я тебя развлекаю: водил ли в парк, приглашал ли в кино, катал на аттракционах и прочие. Да ещё и сам подсказывал, что надо сделать. Вернее, чтобы он сделал на моём месте.
— Действительно, странный. Почему же он ко мне сам не подошёл? Не познакомился?
— Так ты его и так знаешь.
— Я? Откуда? — спешно перебираю знакомцев и понимаю, что среди них нет ни одно близко похожего на майора ОБЭП.
— Так это же бывший твой. Гектор Асхадов.
Мне кажется, что меня простреливают навылет. Прямо в сердце. Аж дух выбивает, и остаётся только судорожно хватать воздух, как выброшенная на берег рыба.
Я думала больно — когда насилуют тело. Оказывается, я ничего не знала о боли. Гораздо больнее, когда кто-то надругается над твоей мечтой…
3(9)
Данил обнимает меня за плечи, заглядывает в глаза:
— Эй, котёныш, ты чего?
— Всё хорошо, — шепчу, успокаиваясь. Просто я ещё раз чуть не ошиблась. Чуть не пожалела монстра. Ведь после того разговора с Гектором по телефону я была готова простить и дать шанс — я слишком чувствовала себя виноватой, что проболталась Ржавому.
Нет, с Гектором так нельзя! Нельзя показывать слабину — он сразу бьёт по больному. И больно.
— Точно хорошо? — не верит мне Данька.
— Точно-точно, — бормочу, утыкаясь ему в плечо. Парень обнимает меня понимающе и дружески, хлопает по спине. — Я за тебя переживаю, — признаюсь честно. — Ты же щаз начальника своего слил. Тебе же влетит!
— Уже не влетит, — успокаивает меня Данил. — Я сегодня подал в отставку. Твой ещё не знает. Он же не каждый день в конторе. У него ж — идеальное прикрытие: уверенный в себе бизнесмен из самых высших кругов. Трётся с администрацией и чиновниками первого уровня. На досуге и от нечего делать балуется аудитом. И главное — у него всё так и есть. Легенду придумывать не надо. Просто живёт на два фронта. Удобно. Но за кадры — не он отвечает. Так что ему о моей отставке доложат, когда явится.
— И куда ты теперь? — отстраняюсь, заглядываю в чистые юные голубые глаза.