А небо по-прежнему голубое
Шрифт:
Как-то раз Гермиона просматривала книжные полки, разыскивая необходимые энциклопедии для помощи Гарри с загадкой яйца. Ничего стоящего не находилось, и потому девушка сердито бубнила себе под нос:
— Почему я всем этим занимаюсь? Они с Роном опять играют в волшебные шахматы. Как будто меня одну это волнует…
Четвёртый чемпион действительно как-то слишком беспечно относился к загадке яйца. Пусть до следующего испытания чуть больше двух месяцев, это не повод расслабляться! Рон, обрадованный примирением с другом, всячески поддерживал Гарри, утверждая, что времени
«Ага, как же! — сердилась Гермиона. — Оболтусы».
Она просматривала верхний ряд, когда снизу до неё донёсся хрипловатый низкий голос:
— Вы не могли бы мне помочь, мисс?
Обернувшись через плечо, при этом крепче ухватившись за полку, Гермиона увидела, что спросившим её оказался студент Дурмстранга в ярко-алой форме. Судя по лицу, находившемуся, при всей сутулости молодого человека, на уровне пояса Гермионы, стоявшей на середине приставной лестницы, то был Виктор Крам. И из-за ближнего угла за ним подглядывали, хихикая, несносные поклонницы. Наверное, они ни в жизни не посещали библиотеку так часто.
— Нашёл у кого спрашивать, — донеслось до девушки. Тут же внутри всколыхнулось обидой уязвлённое самолюбие.
— Секция литературы о квиддиче в той стороне, — указала Гермиона, снова вернувшись к просмотру полки. Она сама не знала, что заставило её ответить так грубо — возможно, смешки старшекурсниц, увидевших, с кем разговаривает Крам.
— Очень любезно с вашей стороны, но…
Гермиона снова оглянулась. Виктор Крам выглядел насупленным и недовольным и явно хотел возразить, что-то сказать, но, замолчав, развернулся и скрылся за стеллажами в указанном направлении. Поклонницы, как заправские шпионы, переместились следом. Пожав плечами, Гермиона вернулась к книгам.
Чуть позже, найдя необходимую литературу, девушка столкнулась с болгарином у стойки мадам Пинс: Крам как раз складывал в стопку гору книг, причём, присмотревшись к корешкам, девушка различила надписи вроде «Современные методы трансфигурации», «Загадки волшебной истории» и «Крайне полезные чары». Заметив заинтересованный взгляд Гермионы, Виктор Крам повернулся к ней.
— Ч-чары? — чуть заикнувшись, спросила девушка, ощущая крайнее смущение.
— Боюсь, про квиддич я уже прочёл всё меня интересующее. — Голос у Крама был как будто сердит — а может, он всегда так разговаривает? — Но спасибо за совет, мисс…
— Грейнджер, — выдохнула Гермиона, в поисках спасения сжимая гору книг. — Простите, мне так неловко…
— Ерунда. — Крам небрежно повёл плечом, взял стопку книг и, ссутулившись, покинул библиотеку.
Стыдливый румянец не сходил со щёк Гермионы даже во время встречи с Чарити. Волшебницы не рискнули выходить на территорию школы и потому поднялись на верхнюю площадку Астрономической башни. Ветер здесь дул куда сильнее, но зато под ногами была твёрдая почва, а не размокшая слякоть.
— Ловко ты его отшила, — усмехнулась Чарити, прекратив смеяться. — Бедный юноша вряд ли заслужил такое обращение.
— Я вовсе не со зла! — защищалась Гермиона. — Просто я… он… А почему он именно меня спросил? Я что ему, указатель?
Чарити удивлённо
— Что-то ты слишком странно ведёшь себя, — покачала головой приятельница, нахмурившись. — И я так полагаю, что тебя разозлили насмешки, да? Или у тебя уже сложилось предвзятое мнение об этом чемпионе?
— Из-за него в библиотеке совсем невозможно заниматься, — сердилась Гермиона, глядя вдаль и крепко держась за поручни ограждения. — Вечно эти его хихикающие поклонницы, они мешают сосредоточиться! И чего ему на своём корабле не сидится? Из-за него меня теперь дразнят Лаванда и Парвати. «Ты нагрубила величайшему ловцу, Гермиона! Как ты могла, Грейнджер?». — Девушка устало вздохнула. — И он перестал показываться в библиотеке. Я даже не могу извиниться…
— Думаю, ты просто не умеешь общаться с противоположным полом, — проницательно заметила Чарити. — Уж слишком агрессивно ты себя ведёшь.
— Гарри и Рон не жалуются, — буркнула Гермиона.
— Они — твои друзья, детка. А я сейчас говорю о тех, кого ты воспринимаешь как парней. Посмотри на себя со стороны: вечно задираешь подбородок, говоришь снисходительно, кажешься неприступной…
— Я такая, какая есть, — дёрнула плечом девушка. — Спасибо за разъяснения, мне прекрасно известно, что мальчикам я не кажусь привлекательной. И давай больше не будем обсуждать эту тему.
Чарити скрыла улыбку — похоже, поведение Гермионы её забавляло.
— Я, конечно, совсем не психолог, Гермиона… — Девушка оглянулась на профессора Бэрбидж: та с какой-то странной интонацией произнесла её имя. — Но, по-моему, ты просто боишься. Не знаю, что тебе наговорили твои соседки по комнате, но ты ничуть не хуже других девушек. Просто тебе бы следовало почаще улыбаться — вижу, твои зубы теперь в полном порядке — и не прятаться в своей раковине «нудной зубрилы». Ты ведь совсем не такая.
— Я… я… — Гермиона судорожно вздохнула. — Да, я, наверное, слегка боюсь насмешек и прочего. А, будучи, как ты выразилась, «зубрилой», от них проще прятаться: оскорбляют не меня, а мою «маску». Мне трудно быть открытой, я уже привыкла вести себя так, как всегда.
— Что ж, мне кажется, что скоро всё изменится, — загадочно протянула Чарити; её взгляд был прикован к карете Шармбатона, стоявшей у опушки Запретного леса. — Кстати, Гермиона, расскажи-ка мне про свой визит на кухню. Удалось уговорить домовых эльфов стать независимыми?
Чарити смогла незаметно перевести беседу в иное русло и заставить Гермиону позабыть про обсуждение её поведения. Сверкая глазами, девушка с возмущением описывала приятельнице разговор с Добби и Винки.
— Я была поражена, увидев, до какой степени волшебники запудрили мозги бедняжкам-домовикам! Винки плачет без остановки и много пьёт, а ведь виной тому — мистер Крауч! Волшебники делают эльфов зависимыми от них и потом вертят ими как хотят. Это жестоко! Я очень надеюсь, что Добби удастся повлиять на своих собратьев, — уже тише закончила Гермиона. — Радует, что школьным эльфам живётся всё же лучше, чем тем, кто вынужден прислуживать в семьях волшебников. Знаешь, я уже начала работать над анкетой…