А небо по-прежнему голубое
Шрифт:
Уже вечером, лёжа в кровати и прислушиваясь к тихому разговору Лаванды и Парвати, Гермиона раздумывала над тем, что ей сказала Чарити по поводу её поведения.
«Да, я, возможно, временами веду себя как зануда и зазнайка, но иначе у меня не получается. Гарри и Рон привыкли ко мне и такой, а вот другим я, естественно, не нравлюсь. О, конечно, у меня нет внешности и характера тех же Лаванды или Парвати: уж они-то умеют общаться с мальчишками и уже бегают на свидания в Хогсмид. Я не могу поддержать беседу, потому что меня интересуют совсем другие вещи. Я
В преддверии Рождества Хогвартс гудел от неожиданной новости: в школе будет проводиться Святочный бал для всех старшекурсников начиная с чётвёртого курса. Это, как выяснилось, была традиционная часть Турнира, если он проводился зимой. Так как обычно даты варьировались, то и балы подчас проводились летом и осенью. Гермиона корила себя за то, что не уделила должного внимания данному факту, пролистывая энциклопедии об истории Турнира.
Четвёртому курсу о бале объявила сама профессор МакГонагалл в конце урока трансфигурации, и не сказать, чтобы мальчишки сильно этому обрадовались. Гарри, к тому же, как узнала Гермиона, ещё придётся танцевать вместе с чемпионами, а значит, без девушки ему появляться точно никак нельзя.
Но они с Роном не слишком-то серьёзно отнеслись к Святочному балу. Продолжали играть в шахматы и не думать о том, чтобы искать себе пару. Гермиону же вопрос пары волновал, но не так сильно, как остальных девушек.
— Из-за соплохвостов Хагрида у меня остался ожог на руке, — хныкала Лаванда, крутясь перед зеркалом и вспоминая злополучный урок, на котором гриффиндорцы ловили разбежавшихся зверушек, пока слизеринцы отсиживались в хижине профессора ухода за магическими существами. Теперь на руке Лаванды краснел ожог как награда за проявленную смелость, но мази мадам Помфри значительно его уменьшили. — Неудивительно, что меня никто не приглашает.
— Как это «никто»? — удивилась Парвати. — А как же тот пятикурсник с Пуффендуя?
— Ты его лицо видела? — презрительно сморщилась Лаванда. — Прыщ на прыще! Хорош кавалер!
— А тебе что, принца подавай? — не удержалась от колкости Гермиона.
— Ну, не принца… — Лаванда взбивала волосы, любуясь отражением и морщась от боли в руке. — Но хотя бы Дина или Симуса… У них ведь пока ещё нет пары?
— Нет вроде, — задумчиво протянула Парвати. — Как думаешь, мне пойдёт малиновая мантия? — Она приложила к груди бордовую шторку от полога кровати, прикидывая цвет.
Гермиона лишь закатила глаза и, решив, что более здесь находиться невыносимо, спустилась вниз, в Общую гостиную. Здесь хоть и было шумно, но зато не велось нескончаемое обсуждение Святочного бала.
— Кажется, все вокруг сошли с ума, — объявила девушка, присев рядом с Джинни Уизли, что-то рисовавшей на листке пергамента. — Только и разговоров что о бале.
— Мне, можно сказать, повезло не выслушивать подобные беседы, — невесело усмехнулась девочка, не отрываясь от своего занятия. — Третьекурсникам ведь не светит попасть на этот праздник.
—
— С твоей стороны было очень любезно об этом напомнить, — сердито отозвалась Джинни. — Если бы был кавалер, я бы с удовольствием научилась. Только кто меня пригласит? Гарри… — Девочка подняла голову и нашла взглядом объект своего внимания. Юноша сидел неподалёку и явно писал письмо Сириусу. — Вряд ли, — тут же отрезала Джинни и вернулась к пергаменту.
— Самокритично, — заметила Гермиона. Ей было жаль Джинни и она едва сдерживалась, чтобы не сказать ей: «Эй, перестань уже думать о Гарри! Ему нравится совсем другая девчонка…». Но потом Гермиона понимала, что это, всё же, было слишком жестоко. Да и юная мисс Уизли уже, похоже, начинает избавляться от детской влюблённости к знаменитому подростку.
В портретном проёме показался Рон, выглядевший до странного взволнованным. Заметив Гермиону, юноша тут же двинулся к ней и, усевшись в кресло напротив, воскликнул:
— Гермиона, мне нужна твоя помощь!
— Как всегда, — прокомментировала Гермиона. — Ну, в чём же дело на этот раз?
— Научи меня парочке французских комплиментов. Пожалуйста! — В порыве чувств Рональд схватил подругу за руку, умоляюще глядя ей в глаза. — И я обещаю, что буду выполнять домашние задания заранее, а не откладывать на последний момент.
— Ты сам-то в это веришь? — хихикнула Джинни.
— Это, прежде всего, необходимо тебе, — наставительно сказала Гермиона. — Мне без разницы, когда ты делаешь свои уроки. А что касается французского…
— Поцелуя?
«О, ну, конечно, вездесущие братья Уизли! Куда же без них!».
— Нет, — сердито заявила Гермиона, на краткий миг обернувшись к близнецам, сидевшим на диване чуть позади. И когда только пробрались туда? — То я так скажу: от «парочки комплиментов» ты не станешь очаровательнее в глазах этих девиц.
— Стану, — не согласился Рон. — Ну, Гермиона, что тебе стоит помочь?
— А кого ты хочешь пригласить? — прищурилась Гермиона.
— Ну… кого-нибудь, — промямлил приятель. Румянец выдал его с головой: он явно настроился очаровать Флер Делакур. Близнецы только присвистнули.
— Малыш Ронни взрослеет не по дням, а по часам, — с серьёзным лицом провозгласил Джордж.
— Уймитесь, — махнул рукой Рон. — Ну, Гермиона, пожалуйста!
— Да, Грейнджер, помоги малышу Ронни. Мы тоже с интересом поучимся.
Против воли Гермиона покраснела. Даже Джинни отложила пергамент и с интересом уставилась на подругу. Значит, придётся проводить «быстрый урок» комплиментов на французском. И дёрнул же её чёрт признаться в некоторых познаниях!
— Что ж… — Девушка глубоко вздохнула и продолжила. — Вот один из самых банальных. Tu es d’une beaut'e incroyable, — произнесла Гермиона нараспев, старательно копируя манеру французского произношения. Рон округлил глаза, явно не уверенный в том, что сумеет повторить. — Означает: «Вы невероятно красивы».