А небо по-прежнему голубое
Шрифт:
— Эй, ты, Гайи Поттей! — проскрипел он, расталкивая учеников.
— Похоже, будет шоу, — фыркнул от удовольствия Рон, глядя, как гном оседлал Гарри, повалив его на пол.
В самом деле, «купидон» разыграл целое представление, нараспев цитируя строчки из стихотворения-открытки, которую всучил Гарри, тщетно пытавшемуся убежать. В то время как большая часть публики хохотала над потугами Мальчика, Который Выжил отделаться от гнома, Гермиона сердито поджала губы. Ей вспомнился недавний вечер в Общей гостиной и сцена, которой она стала невольной свидетельницей.
Дня за три до четырнадцатого
— Фред, а Фред… — Голос, без сомнения, принадлежал Джинни. — Поможешь мне заколдовать открытку?
— Вот еще, — отмахнулся мальчишка. — Нашла себе помощника. Я что, похож на доброго волшебника?
Фред попытался встать, но Джинни ловко вцепилась в рукав его свитера и силой вернула брата на место.
— Ну, Фред! Пожалуйста!
— Я не умею, — открестился Фред. — Попроси Джорджа или еще кого-нибудь.
— Я знаю, что ты умеешь! — Джинни лукаво улыбнулась. — Я видела, как ты заколдовывал валентинку для кого-то не далее, как позавчера! — торжествующе заявила девочка.
Похоже, это было для Фреда неприятной новостью.
— Везде-то ты успеваешь, — буркнул он. — Не буду я тебе помогать. А то еще растреплешь на весь факультет.
— Не растреплю, если поможешь. — Джинни протянула брату собственноручно сделанную открытку. — Пожалуйста!
— Я не хочу стараться ради твоего незабвенного Гарри Поттера. — Томно закатив глаза, Фред откинулся на спинку дивана. — «Ах, Гарри, ты — мой герой!»…
Джинни вскочила с места с обиженным видом. Гермионе показалось, что она сейчас расплачется или начнет умолять брата, но она ошиблась. С неожиданной холодностью Джинни отчеканила:
— Так и знала, что ты ничего не умеешь. Сама все сделаю, или Гермиону попрошу.
Схватив собравшуюся было уходить сестру за руку, Фред вернул ее на место и забрал открытку.
— Давай уже, помогу, — недовольно буркнул он. — Что делать-то?
Брат и сестра склонились над столиком, помахивая волшебными палочками, и Гермиона позволила себе умилиться этой картиной. Вчера днем она была свидетелем живописной сцены: Фред громко восклицал, обращаясь к Гарри в людном коридоре: «О, Наследник, кого же ты убьешь следующим?», в то время как Джордж отмахивался от Гарри связкой чеснока. Джинни тогда громко накричала на братьев и не разговаривала с ними вплоть до сегодняшнего вечера. Наверное, Фред чувствовал свою вину перед ней за случившееся, раз согласился помочь.
Гермиона вздохнула, уже забыв, зачем она спустилась вниз. Сколько она себя помнила, ей всегда хотелось иметь брата или сестру — без разницы, старших или младших. Но у родителей она была единственным ребенком, и, по чести говоря, если они на нее обращали не очень много внимания, то второй ребенок рос бы вовсе без родительской любви. Конечно, у Гермионы имелись кузены и кузины, но их было не так много, и виделась с ними девочка от
Воспоминание о вечере в Общей гостиной померкло с громогласным воплем Малфоя:
— Не думаю, что Поттеру понравился твой подарок, малявка Уизли! У героя слишком хороший вкус, чтобы размениваться на твои «стишки».
Джинни, наблюдавшая всю сцену с Гарри и «купидоном», расплакалась и метнулась в класс. Рон, стоявший рядом с Гермионой все это время, резко выхватил сломанную волшебную палочку, прорычав:
— А ну заткни свой рот, Малфой!
— Стой, Рон! — Гермиона ловко ухватила приятеля за рукав, отводя его руку с сжатой волшебной палочкой. — Не надо.
— Еще бы, — издевался Малфой. — Уизел, ты же не хочешь остаток уроков снова слизняков отрыгивать?
В этот момент подоспел Перси, и Малфою волей-неволей пришлось замолчать.
Гермиона понимала, как выбило из колеи это происшествие Джинни. Перед глазами так и стояло ее взволнованное, а потом искривленное рыданием личико. Она видела, как Гарри небрежно швырнул открытку в ближайшую урну, и этот поступок вовсе не прибавил приятелю очков в глазах Гермионы.
«Мальчишки, — недовольно фыркнула она, испытывая жгучее желание отвесить Гарри подзатыльник за такое небрежное отношение к подарку. — Джинни и Фред столько старались… Кстати, о Фреде… Кому это он делал валентинку?». Последний вопрос интересовал Гермиону также и потому, что Фред был последним человеком, в ее понимании склонным к романтичным штучкам.
Вскоре, правда, адресат романтического послания выяснился. Направляясь на обед в Большой зал, Гарри, Рон и Гермиона оказались в жуткой толчее в коридоре, где дежурил завхоз Филч. Неожиданно мимо них протиснулся особенно мерзкий гном, тут же рванувший к стулу, где сейчас сидел завхоз. В мгновение ока старик был опрокинут «почтальоном любви» на пол. Усевшийся ему на грудь гном тут же принялся выразительно зачитывать послание, суть которого сводилась к восхвалению бородавок мистера Филча, анализу его отношений с Миссис Норрис и восхищением политикой подвешивания провинившихся за пальцы ног. Весь коридор буквально рыдал от смеха, пока Аргус Филч безуспешно вырывался из цепкой хватки гнома, а тот гнусавым голосом горланил каждую строчку поздравления. Наконец, в конце тирады гном эффектно поцеловал Филча в лоб, после чего смылся в неизвестном направлении. В тот же миг по лицу завхоза побежали гнойные фурункулы, и тот, заорав что-то вперемешку с самыми грубыми ругательствами, поднялся с пола и, расталкивая учеников, скрылся в неизвестном направлении.
— Вот это номер! — все еще смеялся Рон, когда друзья усаживались на свои места в Большом зале. — Ну, Фред! Обалдеть!
— Весьма польщен, — шутовски поклонился проходивший мимо Фред.
— В конце концов, должен же был кто-нибудь подарить Филчу валентинку, — поддакнул Джордж. — Бедняга совсем одинок…
«Ну да, от Фреда Уизли нельзя было ожидать ничего иного, — мысленно хихикнула Гермиона. — Чтобы он, и всерьез подарил кому-то романтичное послание? Да я скорее поверю в то, что профессор Снейп добровольно проведет урок по приготовлению Амортенции».