А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
обнаружился как общий кризис творчества Блока.
Совсем иначе обстоит дело в стихотворении «В ресторане». Здесь
невозможно отождествить обычную любовную встречу и «желтую зарю»,
воплощающую «общее». Мешают этому прежде всего конкретные
обстоятельства и характеры, которые иначе как именно эти обстоятельства и
характеры воспринять невозможно. Женщине послана черная роза в бокале
«золотого, как небо, аи», любовный вызов она отвергает, и ее движение
«испуганной
встречаются в зеркале, и тут оказывается, что «ее» влечет к «нему», и отсюда ее
«тревога». Далее этот противоречивый, тревожный психологический рисунок
страсти, бесспорно, включается в «мировой оркестр», в общую тревогу
«страшного мира». Потому-то стихотворение и выражает так точно тему
«страшного мира», что индивидуальная любовная тревога пронизана «общими»
трагическими предчувствиями и «диссонансами мирового оркестра». Но
индивидуальное и общее тут не выступают в полной, абсолютной аналогии;
индивидуальный случай не исчерпывает всей тревоги, всей ситуации, всего
содержания «страшного мира», и даже не претендует на это. Напротив, резко
выражен именно индивидуальный характер происходящего и подчеркнуто то
обстоятельство, что таких индивидуальных случаев должно быть много, они все
разные, и это и есть «страшный мир»: изображаются «нераздельность и
неслиянность» общего и частного, если говорить блоковскими словами, но не
их полная аналогия, совпадение или дуализм.
Стихотворение «В ресторане» отчетливо напоминает по ситуации,
персонажам и их расположению, некоторому общему смыслу отношений героев
(как в плане чисто конкретном, психологическом, так и в обобщенно-
философском) стихи о Незнакомке. Как я старался показать это выше, оставаясь
в границах эволюции Блока, тут следует говорить в итоге о своеобразной
автополемике, о принципиально ином решении аналогичной ситуации на новом
этапе идейно-духовного развития Блока, но никак не о простом повторении
старых стихов. Однако эта аналогия в существующей литературе, притом у
серьезного исследователя творчества Блока, рассматривается как полное
тождество не только ситуации, но и ее решения. Разбирая стихотворение «В
ресторане», В. М. Жирмунский в свое время (1920) писал: «Перед нами опять
проходит образ Незнакомки… Теми же приемами поэт достигает превращения
образа возлюбленной в чудесное и таинственное явление иного мира,
вступившего в этот мир». Далее в статье В. М. Жирмунского не только
полностью стираются идейно-художественные отличия разных этапов развития
Блока, но и оба сюжета в их равнозначном содержании последовательно
истолковываются
по В. М. Жирмунскому, конкретное событие, изображаемое поэтом, и в том и в
другом случае вне целостности мистического содержания «… как бы
разоблачается, теряет свой поэтический смысл. Только в поэтической обработке
мы поймем мистическую значительность этого события для поэта (“Никогда не
забуду!”) — явления Незнакомки, единственной и настоящей Возлюбленной, в
земном образе незнакомой красавицы»211. Рассматриваемая в возникшей уже
достаточно большой исторической перспективе, подобная оценка единства
блоковского пути должна восприниматься как противовес уничтожающим
оценкам второго этапа творчества поэта у символистов-соловьевцев, а также и у
более поздних критиков-акмеистов. Однако единство разных этапов не означает
их тождества. Историческая дифференциация разных этапов эволюции Блока у
В. М. Жирмунского недостаточна, и это во многом мешает конкретным, точным
наблюдениям и оценкам художественного плана, имеющимся в его давних
работах, сложиться в дифференцированную картину драматически-сложного
пути Блока.
Далее, безусловно, следует оспорить и стремление исследователя свести
сложность идейного состава отдельных произведений Блока к однозначной и
всеохватывающей мистике. Дело не в том, что в творчестве Блока, в его стихах
(а не только в статьях) нет мистики; и конечно, она там часто присутствует, —
но ей не подчиняется столь широко ни содержание блоковского творчества в
целом, ни содержание отдельных произведений, решающе-важных для
эволюции поэта. В данном конкретном случае нет оснований для полного
отождествления «Незнакомки» и «В ресторане»; содержание и того и другого
произведения прочитывается современным читателем не вне их конкретно-
жизненных «реалий», непосредственно жизненного и эмоционально-
лирического планов, но в полном и достоверном их восприятии. Особо же
важно то обстоятельство, что «общие» планы стиха в современном восприятии
отнюдь не сводятся к мистике, но содержат обобщающе-идейные аспекты в
духе историзма, действительные и для нас, именно в таком качестве
осознававшиеся и самим поэтом212.
211 Жирмунский В. Два направления современной лирики. — В кн.:
Вопросы теории литературы. Статьи 1916 – 1926. Л., 1928, с. 186 – 187.
212 В недавней работе читаем: «Вряд ли, однако, правомерен общий вывод
В. Жирмунского относительно роли метафор у Блока, как средства