Абарат. Абсолютная полночь
Шрифт:
— Через несколько минут, — сказала она своим командующим, — Буреход выйдет из облака вулканической пыли, возникшего от молнии и временно ослепившего корабль. В этот момент, — продолжила она, — у меня должна быть четкая картина места казни. Мы можем ожидать незначительного сопротивления. Эти глупцы пытались жить по собственным законам, отказываясь подчиняться правилам тех, кто стоит выше. Ни одна Империя не потерпит присутствия бунтарей. Они…
— Сбегут прежде, чем появятся их палачи? — предположил Тлен.
—
— Нет, бабушка, твои слова абсолютно справедливы, и бунтари должны быть казнены. Но…
— Никакого «но».Нож в каждое сердце — помнишь?
— Разумеется.
— И?
— Я понимаю, что у тебя есть ножи. Но увы, сердца уже довольно далеко.
— Это невозможно.
Корабль выходил из облака дыма, и то, что мог видеть Тлен, становилось видно растущему числу солдат. Лагерь был пуст. Пленники исчезли.
— Где они? — шепотом проговорила она. Затем ее голос стал громче:
— Они были здесь! Шесть тысяч шестьсот девяносто один заключенный! Ворота закрыты. ОНИ БЫЛИ ЗДЕСЬ!
— Двое из них все еще там, — заметил один из командующих, невысокий серокожий заплаточник по имени Хрящщ.
— Территория лагеря пуста.
— Они не в лагере, госпожа, — сказал Хрящщ. — Они на склоне Галигали. — Заплаточник указал на покрытый камнями склон. — Видите?
— Это Кэнди Квокенбуш, — сказал Тлен.
— Ну разумеется, это она, — произнесла Императрица. — Она непременно должна быть замешана в любом бардаке.
— А с ней кто?
— Неважно. Кем бы он ни был, ему не следовало к ней приближаться. Это смертельно опасно. Мне нужен стрелок! — потребовала она.
Не успела она это сказала, как вперед выступил один заплаточник:
— Императрица, у меня есть готовый стрелок, и она уже на носу. Цель на мушке.
— Стрелок! — крикнула Императрица.
Появилось изображение стрелка.
— Здесь, моя Императрица, — ответила она.
— Цели, — сказал Кристофер.
— Так вот вы где, — проговорила Императрица. — Два глупых животных на нашем пути. Спасибо, Кристофер.
— Пожалуйста, Императрица. Это мой долг. Может, их убить мне?
В Окне возник образ Кэнди Квокенбуш и ее спутника. Он был покрыт жестокими шрамами, его лицо больше походило на застывшую маску из бесформенной ткани, смотревшую на мир слепыми глазами. Несмотря на увечья, что-то в облике этого человека заставило Бабулю Ветошь отложить приказ.
— Вижу цели, Императрица. Стрелять?
— Погоди…
Она приблизила Окно, чтобы лучше изучить маску шрамов, ища в них намек на лицо, которое было там прежде, чем его разрушил…
— Огонь, — пробормотала она.
Это была простая и глупая ошибка. Стрелка Г'ниматту учили реагировать на приказ без промедления. Слово, произнесенное Императрицей, было едва слышно, но она отреагировала на
Невозможно было не изумиться скорости, с которой девушка из Иноземья и слепец рядом с ней исчезли за вспышками света, когда заряды нашли свою цель.
Глава 62
Вулкан и пустота
Сидя на высоком склоне горы Галигали, Кэнди смотрела на гигантский корпус Бурехода, медленно проплывавший над ее головой. Огромная машина была так близко, что протяни руку, и ты ее коснешься. Из-за нутряного гула массивных двигателей камешки на склоне приплясывали в безумном танце.
— Время пришло. Отведи меня к сыну. — Когда Зефарио произнес эти слова, на него смотрела Бабуля Ветошь.
Он был прав — время пришло. Принц Полуночи находился внутри Бурехода со своей бабкой; разве было иное место, где он мог оставаться в эту ночь ночей, когда выяснялась истинная преданность? Кэнди должна была поднять их обоих в огромную, метающую молнии машину прежде, чем Буреход их уничтожит.
В тот момент из ее бессознательной памяти на язык выскочило слово на старом абаратском. У него был надежный источник. Кэнди взяла его из спящего сознания принцессы Боа в те дни, когда использовала ее как живое хранилище магии. Боа в свою очередь выучила это слово у человека, который был ей нужен для властвования и заклинаний, молитв и некромантии — у преданного ей Кристофера Тлена. А кто был источником знаний Тлена? В этом Кэнди не сомневалась ни на секунду. Тлен выучил слово у Бабули Ветоши, которая находилась на Буреходе высоко над ее головой.
Каким-то образом это подтвердило правильность слова, которое она собиралась произнести. Она замкнула круг и вернула заклинание Ведьме Горгоссиума.
Она даже не знала, что это слово означает. Но она знала, что его нужно произнести именно сейчас. В нем было четыре слога:
— Йе-
— та-
— си-
— ха.
— Вы готовы? — спросила она Зефарио.
— К чему?
— Не знаю, но по-моему сейчас тут появится лестница из дыма, и мы должны будем по ней забраться.
— Тогда я готов.
В этот момент, хотя Кэнди об этом не знала, Императрица Абарата изучала их в Окно; нет, не их, только Зефарио, пытаясь понять, что в его обгоревшем лице так ее заинтересовало.
— Йе… — начала Кэнди.
« Магические слова надо произносить очень осторожно, — сказал ей однажды Шалопуто, цитируя то, что вычитал в книгах Захолуста. — Их следует говорить четко, чтобы силы, которые ты призываешь, точно знали, что им выполнять».