Агриппина. Младшая сестра Смерти
Шрифт:
Сатир останавливается, опускается на колени и прикладывает ухо к асфальту. Прислушивается. А ещё принюхивается, судя по тому, как дёргаются его ноздри.
– Похоже, детишки двинули в сторону Хармса, – заключает он. – Как предсказуемо!
– Что. Всё. Это. Значит? – спрашиваю я, дыша, как загнанная лошадь.
А рогатому – хоть бы хны. Не запыхался, даже не вспотел. А ведь он весит, наверное, килограммов двести.
Сатир поднимается и вдруг начинает откручивать левый рог. Закончив, вытряхивает из полости свиток. Свеженький, неразвернутый,
– Второе задание! – ахаю я и тянусь к свитку. – Но как? Откуда?
– Тпру! – Рогатый (или теперь стоит звать его однорогий?) отдёргивает руку. – Ты помнишь про Терновник?
– Конечно, помню. Мне надо поработать входным билетом. Войти, выйти, – тараторю я. – Давай уже!
Всё моё нутро так и рвётся к свитку. Это необъяснимое чувство – будто от клочка бумаги зависит моя жизнь. Нет, даже не она. Нечто более важное, чем существование какой-то девчонки.
Я не хочу вступать в отряды убийц. Не хочу попадать ни в одну из мастей. А в таком случае самым логичным поступком будет разорвать свиток и забыть обо всём. Выполняя задания, я загоню себя в ловушку.
А может, наоборот, выберусь из неё?
Я чувствую: если развяжу ленточку, всё будет… правильно.
Словно встанет на место вывихнутый сустав.
– А где «спасибо»? – сатир выпячивает губу. – Ты оцени, как я всё придумал. Увидел свиток на дереве. Провернул отвлекающий манёвр. А потом ещё увёл тебя от погони.
– Спасибо, – искренне благодарю я, но не удерживаюсь от укора. – Хотя мог бы и предупредить. Эта Миранда чуть не вырвала у меня клок волос.
– Да-а-а! – тянет сатир. – Это было лучшее, что я видел за последние лет сорок. – Он отдаёт мне свиток и возится с рогом, прикручивая его на место. – Девчачьи драки – это так волнующе!
Я игнорирую его слова и развязываю ленту. Атлас приятно холодит пальцы и родниковой струйкой скользит между ними. В шорохе бумаги слышится обещание невероятных чудес.
Моё сердце трепещет, а глаза впиваются в текст:
«Твоё второе задание: представиться четырём королям».
С губ срывается смешок. Это что же, мне придётся лететь в Англию? Хотя там, вроде, не король, а королева. Старенькая такая… Или уже король? Я не слежу за новостями. И в устройстве государств тоже несильна: не представляю, в каких ещё странах правят монархи.
– Окаянная свербушка! – произносит рогатый, заглядывая в свиток.
По интонации понятно, что это ругательство.
– Ну ладно. – Сатир вздыхает и пожимает плечами. – Пошли обратно, малыш. Надеюсь, Мирандочка и Климушка ещё не отчалили восвояси. Неохота их по всему городу искать.
– Что? – недоумеваю я. – В смысле?
– Короли – главы каждой масти. Десять минут назад ты валялась на земле в обнимку с одной из них. А второй сидел напротив, разглядывал свой маникюрчик и ждал, пока Миранда сделает всю грязную работу. Ну а теперь мы должны вернуться, чтобы ты с ними познакомилась.
Я топаю ногой и выкрикиваю:
– Ты издеваешься?!
Вначале он,
Так, что ли?
Сатир разворачивается и бодро стучит копытцами по асфальту.
– Шевели лапками, малыш, – бросает он через плечо. – Королей потом днём с огнём не сыщешь.
Я делаю фейспалм и устремляюсь за рогатым. И тут понимаю, что не спросила кое о чём важном. Свиток совсем вскружил мне голову.
– А зачем они вообще пытаются мне помешать? – Чтобы нагнать сатира, приходится бежать трусцой. – Почему не хотят, чтобы я выполняла задания?
Рогатый косится на меня и ухмыляется уголком рта.
– В каждой масти – три человека. – Он показывает три пальца и по очереди их загибает. – Король, дама, валет. Сейчас у всех мастей полный комплект. Улавливаешь, к чему я веду?
– Я должна занять чьё-то место. – Вывод напрашивается сам собой.
– Да ты небезнадёжна, малыш. А вначале показалась тупой, как пробка. Притворялась?
Лучший ответ, какой я могу дать – звонкий подзатыльник.
Глава 5
Увидеть отца
Я испытываю острую потребность в подушке. Мне нужно срочно в неё порычать. А лучше поорать.
Не из-за королей, которых мы с сатиром, конечно же, упустили.
Из-за Крис.
…Звонок раздаётся, когда мы с рогатым входим в садик. Нам везёт – ворота стоят нараспашку, но удача тотчас отворачивается – скамейки пусты. Сатир окликает королей по именам: «Мирандик! Климчик! Ау!», но на зов никто не является.
Телефон настойчиво вибрирует в кармане. Хочу сбросить, но случайно нажимаю на зелёный кругляш. Тихо шиплю от злости и вставляю наушник.
– Крис, я…
– Прости! – выпаливает мачеха. – Это очень важно. Правда. Из-за фигни я не стала бы тебя беспокоить, – голос встревоженный.
– Что случилось?
Моё сердце спотыкается и болезненно съёживается. Лишь бы Крис не попала в беду. Помимо подозрения и благодарности я постоянно испытываю к мачехе ещё одну яркую эмоцию: страх. Я боюсь навредить ей. Сделать то же, что сделала с Ксюшей и всей «Семёркой». То же, что с Лизкой. То же, что с мамой. Со многими.
– Ты где сейчас? – спрашивает Крис. – Давай подъеду.
– Вначале скажи, в чём дело! – Нервы на исходе, и я срываюсь на крик.
– Родион… понимаешь, он…
Сердце съёживается ещё сильнее. Сжимается и уплотняется, готовое взорваться в любой момент. Как бы я ни относилась к отцу, я не хочу, чтобы с ним случилось что-то плохое. Пусть живёт – имеет на это полное право.
– В общем, он едет в Питер, – заканчивает Крис.
Вначале я чувствую облегчение, а следом – кислотно-шипящую злость. Она булькающей волной поднимается из желудка и обжигает горло. Я захожусь кашлем.