Акакий Акакиевич

Левинзон Леонид

К ним присаживается отвергнутый Лев.

– Лёва, она тебя не стоит, – как бы рассеяно замечает Сергей.

– Думаешь?

– Конечно. Посмотри на себя – стройный моложавый мужчина.

– То есть?

– Оговорился – молодой. Так вот, она тебя не стоит.

– Думаешь?

– Конечно. Правда, Миша?

– Правда. Бододкина гораздо лучше.

– Думаешь?

– Да.

– Она списывать не даёт.

– Точно. Ну их всех.

– Мужики, пошли ко мне после семинара? – предлагает Лев.

– А у тебя поесть что-нибудь имеется? – оживляется Мишка.

– Конечно.

– Серый?

– А

я что, против? Налицо деловое сотрудничество.

У Льва очень уютная комната в общежитии, которую он делит с иностранцем из Северной Кореи. У корейца на специальной полочке портрет вождя, книги вождя, на подушечке ручка, подаренная вождём его папе. У Льва на полке лосьоны, сеточка для волос.

– Подождите!

Пара минут, и хозяин возвращается из кухни, торжественно водружая на стол сковородку – внутри бедненькая яичница. Физиономии Сергея и Мишки вытягиваются.

– А хлеб у тебя есть? – осторожно спрашивает Мишка.

Лев вытаскивает полбуханки и расставляет ещё баночек десять приправ – это он от корейца научился.

– Как сосед?

– Мужики, не представляете! Каждый вечер конспектирует своего Ким Ир Сена. Из общежития никуда.

– Он, наверное, каратист! – завистливо говорит Мишка.

– Очень сильный, – авторитетно подтверждает Лев.

– Надо бы с Клёпиным свести, пусть он ему морду набьёт. Правда, Серый?

– Им нельзя драться, – пренебрежительно фыркает Лев. – И на танцы ходить тоже нельзя.

– Можно подумать, ты большой драчун!

– Да я, если хотите, такие удары знаю!

– Не надо! Сядь, Лев. Сядь!

Лев сел.

– А я вот думаю, – говорит невпопад, – подожду месячишко, да и сделаю Оленьке предложение, правильно, мужики?

– Ну… Ну можно, конечно.

– Как я понял, хлеб у тебя кончился…

– Серый, – спрашивает Мишка по пути обратно, – а что мы вечером будем делать?

– Миш, меня вечером не будет.

– Ты с кем-то встречаешься? С кем?

– Да нет.

– Тогда что?

– К родственникам надо.

– К родственникам? – Мишка с сомнением качает головой. – Что-то ты к ним зачастил, – замечает.

– Тихо, тихо! Кому сказала – тихо! – седовласая декан, чьё розовое полное лицо выражает довольство жизнью, звучным голосом перекрывает невнятный шум в лекционном зале. Надевает очки. – Та-ак… К сессии привлечено внимание общественности института, посвящается сессия Двадцать шестому съезду. Продлится сессия с двадцать первого декабря по двадцать седьмое января. Гордитесь, – делает неопределённый жест, – для экзаменов мы выделили лучшие комнаты. Кто там тянет руку? Сначала халат наденьте! Что, подали как не вышедших? Исправим. И в большом деле бывают ошибки, а уж в вашем маленьком личном…. Так что те, кто чувствует, что много знает, бегайте по кафедрам, – и вдруг патетически восклицает: – Никто не должен ехать домой, не сдав долги! Так, нам надо закончить все дела к четырём… Ну тогда к пяти. Читаю расписание экзаменов. Почему не надо? Мнения учёных разошлись? Так читать или нет?! Ну ладно, в деканате вывешено.

9

Сергей наконец получил общежитие, а Мишка,

хотя тоже просил, – нет. И по-прежнему мыкался по квартирам – никак ему не удавалось надолго зацепиться на одном месте. Когда он поступал, они с мамой написали в заявлении, что на общежитие не претендуют, надеялись, что поможет, теперь же приходилось расплачиваться. А в этот раз вообще пролёт из пролётов: договорился, заплатил, получил ключ от квартиры, приехал – а ключ к двери не подходит. Ну и где ночевать? Ещё и экзамены… В общем, спал с Серёгой валетом целую неделю. Вечером Сергей ушёл на свидание (признался наконец), сидеть одному было скучно, пошёл к Клёпину. Клёпин вальяжно пьёт чай, и, похлопывая себя по животу, спрашивает:

– Слышь, Мишка, а можно химию за три дня выучить?

– Можно, наверное.

– А ты учил?

– Вчера начал.

– А пожрать у тебя есть?

Мишка посмотрел подозрительно.

– Мужик, деньги кончились!

– Ну, огурцы есть солёные.

– Что, домашние?

– К Серёжке мать приезжала.

Клёпин оживился:

– Счас организуем! – вскочил, распахнул дверь и немедленно увидел в коридоре чёрного как смоль важного негра. – Эй, товарищ, – заорал, – стой, да-да, тебе! Не хочешь русские огурцы попробовать? Правильно, конечно, вкусно. Давай так – через час приходи, с нас закуска, с тебя спиртное, а что, всё честно? Зубровка? Тащи зубровку.

Побежал по коридору:

– Костя? Как дела? Выпить хочешь? Но мы без картошечки не принимаем! Давай, паря. Жду!

Перегнулся через перила:

– О, какие! Девочки, а у нас праздник, ну да – в двадцать седьмой комнате, только вас и не хватает. Милости просим.

Возвратился:

– Теперь от негра избавиться – и всё путём.

Мишка пошёл в кино. Экзамены экзаменами, но и в кино ходить надо. Особенно если это «Цирк» Чарли Чаплина. Показывали в одном из маленьких кинотеатров на Невском, где покатые полы и деревянные стулья с откидывающимися сиденьями. Народу в очереди стояло немного, Мишка пристроился и вдруг почувствовал, как дёргают за рукав. Обернулся: парень чуть младше его, в руках чёрная шапка.

– Нужна?

Мишку словно кто-то за язык дёрнул:

– Сколько?

– Пятерик.

– Не-а. Я бы лучше белую.

– Будет!

Парень исчез и вернулся с белой.

Мишка понял, что попал. Но отступать было некуда.

– Не-а… Вот если бы с чёрными крапинками.

Шапка из рук парня пропала.

– Ты что, сука, издеваешься? Да я тебя? – попёр грудью.

Мишка воинственно напрягся. Парень быстро оглянулся – очередь внимательно смотрела.

– Мы тебя подождём! – прошипел. – Только выйди!

Мишка купил билет, зашёл в полупустой зал и сел поближе к экрану. Начался фильм, он забыл о неприятностях и начал жизнерадостно хихикать. Его опять потянули за рукав:

– Тише, молодой человек, тише!

Рядом сидела сухонькая маленькая старушка.

– Что смешного, молодой человек, ну что тут смешного?

Мишка пожал плечами и повернулся к экрану. Сзади раздалось бульканье – кто-то явно пил из горла. Грустный человек с тросточкой споткнулся, Мишка рассмеялся.

– Как не стыдно! Вы мешаете смотреть!