Акедия
Шрифт:
Приведённый текст объясняет природу этих связей. Помыслы возникают от соприкосновения с предметами материального мира, из тех впечатлений, которые предметы производят на наши чувства [122] . Чтобы стать нечистым помыслом, эти внешние впечатления должны быть восприняты «со страстью» [123] , иными словами, они должны претерпеть эгоистическое отчуждение.
Все страсти по самой своей сути имеют двойное происхождение, что соответствует двойственной природе человека: соматической (телесной) и психической (душевной) [124] . «Глава» души [125] , – ум также бывает поражён страстями, например, кощунством, о чём говорилось выше. Кощунство – это типичное выражение гордыни [126] , последняя происходит от тщеславия [127] ,
122
Praktikos 38.
123
Praktikos 34.
124
Praktikos 35.
125
Kephalaia Gnostika V, 45.
126
Antirrheticus VIII, 41.
127
Praktikos 13.
Этот пример нам показывает, что помыслы тонко «переплетены» между собой [128] ; восемь общеродовых помыслов сцеплены в определённой последовательности: в начале самые грубые и самые чувственные с их непосредственными последствиями; и наконец, невещественные, которые обычно приходят, когда человек достиг высот духовной жизни и грубые помыслы бывают уже побеждены. Тщеславие и гордыня – типичные пороки «совершенных», «преуспевших», в то время как уныние бывает следствием как грубых, так и тонких страстей. Тщеславие и гордыня непременно возвращают ум к самым низменным страстям: так, тщеславие приводит к гордыне или к печали, иногда даже к блуду [129] , гордыня, в свою очередь, ввергает в гнев и печаль, а иногда ведёт к полному расстройству ума [130] . Из печали и гнева, как мы увидим, рождается уныние.
128
Praktikos 50.
129
Praktikos 13.
130
Praktikos 14.
Поэтому необходимо хорошо понять механизм действия помыслов, если мы не хотим стать игрушкой в руках собственных прихотей. Лишь посредством сурового самонаблюдения, укоренённого в молитве, стяжается дар различения духов [131] . В одном из своих посланий [132] Евагрий признаётся, что это отнюдь не легко. В том, что касается эмпирического познания, не следует ожидать от Евагрия стройной и логически безупречной системы. Его произведения охватывают временной промежуток в 14 лет, то есть априори его знание в области сокровенных движений души непрерывно углублялось. Поскольку он сам не оставил после себя законченного изложения своих взглядов в области психологии, нам не представляется ни возможным, ни желательным разрабатывать его на основе сохранившихся произведений.
131
Praktikos 50.
132
Epistula 4, 1.
Однако в том, что касается уныния, его взгляды оставались практически неизменны.
Итак, уныние входит в число восьми «общеродовых» помыслов, но по своей природе существенно отличается от всех остальных. Если другие помыслы, в сущности, есть не что иное, как звенья цепи, которые соединяются в любой последовательности и в самых различных сочетаниях, то уныние в этой цепи всегда оказывается замыкающим звеном, поскольку после него уже не приходит никакой другой помысел. Следует подробнее остановиться на этом.
Существует тесная связь между унынием и печалью: печаль неизбежно переходит в уныние. Можно впасть в уныние по причине печали, которая случается, например, в момент сильного искушения блудом [133] , когда начинает казаться, что этому искушению невозможно противостоять. Поэтому Евагрий часто ставит уныние и печаль в один ряд [134] . Так, он приходит к следующему заключению:
Уныние – причастница печали [135] .
133
Antirrheticus II, 12.
134
Antirrheticus II, 64; IV, 35. 37; VI, 31. 49 etc.
135
De Vitiis 4. Цит. по кн.: Творения преподобного
И наоборот:
Печаль – соученица унынию [136] .
Печаль и уныние, не во всём совпадая друг с другом, состоят в близком родстве: всё, что Евагрий говорит о первой страсти, с полным правом относится и к другой. Чтобы составить наиболее полное представление об унынии, в некоторых случаях мы вынуждены обратиться к текстам, в которых говорится о печали.
При этом мы не можем здесь подробно рассмотреть печаль ввиду исключительного изобилия материала, о ней одной можно было бы написать целую книгу.
136
De Vitiis з. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 161.
В чём же основное различие между печалью и унынием?
Евагрий так объясняет происхождение печали:
Печаль бывает следствием неудачи в плотском пожелании, а пожелание сопрягается с всякою страстью [137] .
У истоков уныния лежат обманутые или неутолённые желания, но, чтобы печаль обернулась унынием, необходимо наличие ещё одной составляющей:
Уныние – это продолжительное и одновременное движение яростной и вожделеющей части души. Первая неистовствует по поводу того, что находится в её распоряжении, вторая, напротив, тоскует по тому, чего ей недостаёт [138] .
137
De Octo Spiritibus Ma/itiae 11. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 128.
138
In PS. 118, 28??.
Ту же самую идею мы встречаем в любопытном изречении из книги «Мысли»:
Из помыслов одни случаются с нами, как с просто живыми существами, другие как с людьми. Случающиеся как с просто живыми существами суть помыслы, происходящие от желательного и яростного начал души; случающиеся же как с людьми, суть помыслы, проистекающие от печали, тщеславия и высокомерия. А помыслы, возникающие из уныния, суть смешанные: они случаются с нами и как с просто живыми существами и как с людьми [139] .
139
Skemmata 40. Цит. по кн.: Творения Аввы Евагрия. Пер. А. Сидорова. М.: «Мартис», 1994. С. 125. п° 28.
Как же можно сказать, что человек бывает «животным»?! (Поскольку именно это и следует подразумевать в данном случае под словом ????, которое означает также вообще «живое» или «одушевлённое» существо). Вот первая часть ответа:
Бесы иногда тревожат человека как существо, наделённое разумом, иногда же – как существо неразумное. Когда они нападают на иррациональную часть души, то есть яростную и вожделеющую, они приводят их в движение в нас как в неразумных существах, поскольку и неразумные животные в этих двух частях души тоже претерпевают движение [140] .
140
J. MUYLDERMANS. A travers la tradition manuscrite d'Evagre le Pontique. Louvain, 1932. P. 90. n° 44.
Действительно, человек, как и животные, по своему телесному сложению обладает двумя иррациональными способностями: (стремление воли) и (желание) [141] . На этом уровне, по мнению Евагрия, человек, в сущности, ничем не отличается от животного. Он просто ведёт себя как «живое», «животное». В письме к Мелании Старшей он приводит длинный список тех переживаний, которые свойственны и человеку, и животным [142] . Современный этолог [143] , вероятно, был бы весьма удивлён, прочитав, что чувства, которые мы традиционно считаем «чисто человеческими», здесь приписываются животным. Странно увидеть, до какой степени человек в своих реакциях мало отличается от «животного», когда речь идёт об «иррациональных» движениях души, которая до конца ещё не избавилась от власти инстинкта.
141
Kephalaia Gnostika 1, 85.
142
Epistula M, 41.
143
Этолог– специалист изучающий поведение животных в естественных условиях