Аландский крест
Шрифт:
— Ладно, проехали. Кто еще?
— Братья небезызвестного Вернера Сименса — Карл Вильгельм и Фридрих. Металлургией занимаются с середины сороковых, а сравнительно недавно они взяли кредит на разработку, минуточку, я лучше процитирую, — он открыл свои записи и принялся читать, — регенератор, который использует тепло дымовых газов сталеплавильных печей для подогрева воздуха и газообразного топлива.
— Про них что скажешь?
— Поскольку один из их младших братьев — Карл Генрих довольно-таки успешно ведет дела в России, привлечь их
— Господи, сколько же их всего?
— Точно не знаю, но никак не менее полудюжины! [6]
— И на том спасибо. Еще кто нашелся?
— Тиссены, ваше высочество. Тут тоже никаких тайн. Фридрих Тиссен — крупный банкир и владелец завода по производству стальной проволоки. Его сыновьям — Августу и Йозефу сейчас 13 и 10 лет соответственно.
— Что ж, с этим понятно… — откинулся я на спинку чудовищно неудобного дивана.
— Ваше высочество, позвольте вопрос?
— Говори.
— Почему именно они? Откуда вам вообще известны эти имена?
— В многих знаниях много печали, — не без труда сдержав зевок, ответил ему я. — Иногда лучше просто принимать то, что я говорю, как данность.
— Это как со строительством канонерок или как с бурей на Черном море?
— Вроде того, — хмыкнул я в ответ, после чего весьма выразительно посмотрел на собеседника, отбивая охоту задавать вопросы.
— Как будет угодно вашему императорскому высочеству, — вздохнул тот, всем своим журналистским нутром ощущая, что находится совсем рядом с какой-то невероятной тайной, по сравнению с которой меркнут любые измышления новомодных мистиков.
[1] Мария Валевская — любовница Наполеона Бонапарта и мать французского дипломата Александра Колонна-Валевского.
[2] В частности, перед Платоном Зубовым, которому будущий победитель Наполеона каждое утро приносил только что сваренный кофе в постель.
[3] В 1849 году дивизия, которой командовал Панютин, была переброшена по железной дороге в Венгрию. Это был первый опыт перевозки большой массы войск этим видом транспорта.
[4] Спальные вагоны на железных дорогах в России появились в 1860-х годах.
[5] Из-за неразвитости железнодорожных путей до 1856 года движение по Варшаво-Венской дороге заходило на территорию Пруссии.
[6] Всего у Кристиана Сименса из Гослара было 14 детей, 10 из которых достигли совершеннолетия. Шестеро из них стали известными изобретателями и предпринимателями.
Глава 20
Свидание с Веной началось, как и следовало ожидать, с торжественной встречи. Несмотря на то, что визит был неофициальным, игнорировать приезд младшего брата российского императора австрийские власти не стали, решив этот вопрос не без изящества. Стоило мне ступить на перрон, как стоявший немного поодаль оркестр вместо исполняемого до сих пор легкомысленного вальса грянул «Боже, Царя храни», а навстречу мне вышел молодой человек в мундире австрийского
— Вы — мой кумир! — взволнованно заявил он, протягивая руку, которую я крепко пожал. — Позвольте приветствовать вас в столице Австрии!
— Кто это, черт возьми? — еле слышно спросил я у своих спутников, но те в ответ лишь смущенно пожали плечами.
— Брат императора Франца Иосифа — эрцгерцог Максимилиан, — пришел к нам на помощь еще один встречавший — невысокий, худощавый господин с гладко выскобленным подбородком, окруженном феноменально огромными баками, и лентой ордена Святой Анны в петлице модного сюртука.
— А вы, я так понимаю, новый посол Будберг?
— К услугам вашего императорского высочества!
В какой-то мере мы с 22-летним австрийским принцем были похожи. Год назад он был назначен главнокомандующим Австрийским Императорским и Королевским флотом, а также имел репутацию записного либерала. В общем, кто бы ни организовал эту встречу, он имел основания полагать, что мы поладим и, как показали дальнейшие события, не ошибся.
— Ваша слава летит впереди вас! — продолжал разглагольствовать эрцгерцог. — Никто не может соперничать с вами ни в морях, ни на суше…
— Полно, друг мой, — вынужден был остановить я его славословия. — Вы меня смущаете.
При ближайшем знакомстве брат императора оказался славным малым, не слишком похожим на чопорных и прижимистых Габсбургов. Кроме того, он всерьез интересовался морским делом, так что мы быстро нашли общие темы для разговоров. Австрийский флот сейчас находился в упадке. После войны с Пьемонтом пришлось спешно избавляться от оказавшихся ненадежными итальянских моряков и заменять их немцами, хорватами, венграми и даже датчанами.
И я был единственным, кто точно знал, что у них получится. Пройдет каких-то десять лет, и австрийцы под командованием Тегетгофа покажут, что они кое-чего стоят на море. Но это дело будущего, а пока мы с юным принцем обсуждали технические новинки. Паровые машины, пушки, броню и, конечно же, мины.
— Хотите построить полдюжины деревянных линкоров? — усмехнулся я, узнав о его планах. — Воля ваша, но это деньги на ветер. Стройте броненосцы, за ними будущее!
— Вы думаете?
— Вот увидите.
— Боюсь, такие траты император не одобрит.
— Увы, корабли стоят денег. Вы не поверите, любезный друг, но балтийские канонерки для отражения нападения англичан и французов мне пришлось строить на собственные средства. Но будьте уверены, оно того стоило.
За всеми этими разговорами я едва выгадал немного времени, чтобы переговорить с Будбергом.
— Прости, Андрей Федорович, за некоторую бесцеремонность, но время поджимает. Дней десять назад я уже имел подробную беседу с новым канцлером (весть об официальной смене главы МИДа настигла нас еще в Варшаве), так что в целом ситуация понятна. Но если есть какие-то нюансы в местных раскладах, о которых мне следует знать, будь любезен…