Аландский крест
Шрифт:
— Я рад, что ты так все воспринимаешь, — принял мои слова за чистую монету дядя. — Наши семьи и страны дружат уже много лет, а твой благородный отец был не меньшим пруссаком, чем любой из нас…
— И, тем не менее, вы склоняетесь к союзу с Австрией.
— К оборонительному союзу, — поправил меня помалкивавший долгое время король. — И не более того…
— А если австрийцы решат присоединиться к британцам и французам?
— Но это решительно невозможно!
— Отчего же? Император Франц-Иосиф хоть и молод, но уже успел показать себя неблагодарной свиньей. Он уже готов предать своих друзей, вопрос лишь
Услышав последний вопрос, прусские дядюшки напряженно переглянулись. Судя по всему, такие мысли уже приходили им в голову. Но пока они еще не пришли к общему мнению.
— Воля ваша, дорогие родственники, но мне почему-то кажется, что, если вы поддержите Вену, австрияки непременно втянут вас в какую-нибудь идиотскую авантюру. И наоборот, если вы останетесь нейтральными, Франц-Иосиф будет сидеть тихо, как мышь под веником.
— Хорошо сказано, мой мальчик! — захохотал Адальберт.
— Мы еще подумаем над этим вопросом, — недовольно зыркнул на него Вилли. — И дадим тебе ответ в самое ближайшее время.
— Большего я и не прошу.
После этого аудиенция окончилась. Король с Вильгельмом остались в кабинете, а дядюшка Адальберт вызвался меня проводить.
— Тебя ждут нелегкие времена, — счел необходимым предупредить он. — Англичане разозлились. Все их богатство строится на владении морем, а ты ухитрился поставить его под сомнение. Не знаю, как это вообще возможно, но ты и твои ребята творите самые настоящие чудеса. Куда бы британцы ни сунулись, вы везде умудряетесь прищемить им хвост. И ведь дело не только в тебе. На Камчатке тебя не было, но Завойко с легкостью отразил вражеский десант. Про Белое море и говорить нечего, Шестакофф, — на немецкий манер произнес он фамилию героя Колы, — устроил союзникам такой погром, что всем чертям в аду жарко стало. А теперь вот еще и Истомин… подорвать вражеский линкор — это дорого стоит!
— Самое любопытное, — признался я, — что им было запрещено брать с собой новейшие мины. Но меня не послушались, и теперь я не знаю, что с ним делать. Наградить за геройство или наказать за непослушание?
— Одно другого не исключает, — ухмыльнулся адмирал, после чего продолжил другим тоном. — Что ты намерен делать дальше?
— Собираюсь нанести визит в Бремен. Награжу Бромми и его людей, благо, у меня теперь есть свой орден.
— Учти, что он, скорее всего, дал подписку не участвовать в войне и больше в море не выйдет.
— И не нужно.
— Ну-ну, — недоверчиво посмотрел на меня родственник. — Поступай как знаешь, но помни: англичане люди решительные. А ни мне, ни моим кузенам вовсе не хочется, чтобы они сожгли Бремерхафен!
— Не поверите, но я тоже против! Если англичане сожгут этот славный городок, тамошние обыватели с большой долей вероятности во всем обвинят меня. Чего мне совершенно не надо…
Говоря с дядей, я нисколько не лукавил. То, что эпопея Бромми закончена, было для меня очевидно. Да и Бог с ним! Когда начиналась эта война, наши возможности действовать на морских коммуникациях союзников были невелики. Так что услуги старого пирата пришлись как нельзя кстати. Но теперь у меня есть целая эскадра рейдеров, так что без немцев можно и обойтись. Главное, чтобы оставшиеся без работы моряки не нанялись в Немецкий
За время моего отсутствия Бремерхафен ничуть не изменился. Разве что на бортах и такелаже стоящей в порту «Ганзы» появились кое-какие отметины от ядер и картечи. Адальберт не ошибся, купленный когда-то мной корабль разоружился и теперь до самого конца войны должен будет оставаться здесь. Если, конечно, я его не продам какому-нибудь мирному владельцу. А чтобы это проконтролировать, недалеко от него стоял на якоре британский фрегат.
Получившие расчет члены команды поступили по-разному. Одни поспешили вернуться к семьям, другие принялись пропивать «праведно» заработанное в местных кабаках. Сам адмирал, как выяснилось немного позже, перебрался в прикупленный на доходы домик, где, очевидно, намеревался прожить отпущенные ему Провидением годы с женой и сыном.
На корабле оставалось лишь несколько человек команды, во главе с Францем Киндерлингом, находящимся в отпуске фенрихом прусского флота, да еще полицейский у трапа.
— Кто старший на борту? — поинтересовался у шуцмана вышедший из кареты Трубников.
— Капитан Киндерлинг! — лениво отозвался тот. — А у вас есть до него дело?
— У меня есть, — выглянул я из экипажа.
— Черный принц? — округлились глаза узнавшего меня стража порядка. — Сию секунду, ваше императорское высочество! — после чего опрометью бросился по трапу на корабль.
Через минуту к нам выскочил спешно застегивающий пуговицы на мундире фенрих и отдал положенный в таких случаях рапорт. Мол так и так, на вверенном ему корабле без происшествий, личный состав где-то шляется, а вода за бортом мокрая!
— Почему вы не предупредили нас о своем приезде? — поинтересовался он после окончания официальной части. — Я бы устроил вам настоящую встречу, с почетным караулом и…
— Или они устроили, — усмехнулся я, указывая на английский фрегат.
— Увы, такое тоже возможно, — помрачнел тот.
— Я смотрю, ты сделал недурную карьеру?
— Благодаря вам, — не понял сарказма немец. — Вы присвоили мне чин лейтенанта Российского флота, а его королевское высочество принц Адальберт обещал подтвердить его во флоте Пруссии. После войны, когда отпуск закончится.
— Понятно. А где наш адмирал?
— В своем доме неподалеку от порта. Хотите, я вас провожу?
Если Карл Рудольф Бромми и удивился при виде меня, внешне это никак не проявилось. Мало изменившись за прошедший год, он был все также крепок и суров. Разве что добавилось немного уверенности, все же быть командующим каперской эскадрой куда лучше, чем всеми позабытым моряком без пенсии и надежды на будущее. Судя по дому и обстановке, доходы от реализации захваченных призов позволяли старому морскому волку смотреть в будущее без опаски.
— Рад видеть ваше императорское высочество в добром здравии, — поприветствовал меня он.
— Взаимно, старина.
— Я слышал, на вас было покушение?
— И не одно.
— В таком случае, вам нужно быть осторожным. Поляков у нас, конечно, немного, зато англичане так и кишат.
— Буду иметь в виду. Ну а пока позволь приступить к делу, по которому я приехал.
При этих словах одетый в партикулярное платье Юшков распахнул бывший при нем саквояж и вытащил на свет целую кипу документов.