Алистер
Шрифт:
Я не прекращал и вовремя упёрся носком каблука о пол, предотвращая падение, что вышло даже эффектнее, и я усмехнулся самому себе. В груди что-то странно ощущалось — защемило, а я с трясущимися руками продолжал творить нечто вроде танца.
Не ожидал, что мне может понравиться что-то, кроме заслуженных людей, лучших в своём роде. Но пока я переминал шаги, не переставал улыбаться, и так непривычно, что уж страшно, а для меня так вовсе несвойственно.
Я открыл для себя новое чувство.
Осознав это, музыка прекратилась —
— Что за чертовщина… — я без какой-либо злости и претензий охнул. Прозвучало более радостно, чем того хотелось.
От этого чувства я не подумаю избавляться.
Со мной впервые творятся подобные нескладные вещи — на живых в большинстве своём падает эта участь, — но рад, что и про меня не забыли.
— Кто-нибудь…
— Что? — я поворачиваюсь к балконам, где также есть проход.
Вроде оттуда доходил звук, но я уже стоял столбом, чувствуя подвох. Со мной не может случиться хорошего, поэтому я не рискну идти прямо в пасть опасностям. Хм, опасности… А может… Во-первых, я как бы не живу, во-вторых, что навредит Проводнику? Решено — отправляемся к опасностям.
Привыкши схватившись за часы, я не чувствую объекта моих переживаний. Голос прозвучал единожды и пропал в никуда, пока я пребывал в судьбоносном раздумье. Похоже, меня не скоро отсюда выбросит. Пока я ни к чему не прикасаюсь, всё будет в порядке.
— Алистер.
Заверяю, это самое странное место в котором мне удавалось побывать. Дальше всё было серо и темно, что не вызывало моего доверия, но я как танк зачем-то попёрся вперёд, вынув руку из кармана.
Исходя из того, что я Проводник, органы чувств у меня обострены, чтобы заменять недостающие способности при наших ранах. Маска не маска — всё равно, она для красоты, но видеть я способен лучше любого живого. Однако, похоже, во Мраке это частично не работает. Там, в темноте, я не улавливаю движения, поднимаю руку, чтобы схватиться за стену… Нельзя, проклятый дворец…
— Алистер.
Прозвучало прямо у меня над ухом. Голос женский, мягкий, я бы даже сказал, чарующий. Я отшатнулся и побежал на выход, прекрасно зная, что фантом понесётся за мной и в конечном итоге найдёт. А что дальше — накажет, потому что я вторгся на его территорию. Я пересёк залу, ужасно громко наступая каблуками по камню, что казалось — он треснет прямо под моими ногами. Тёплые краски вмиг поблекли в моём представлении и смешались из-за бега. Не дело думать об обоях, когда позади тебя обозлённый фантом.
А тогда мне казалось, что опасности мне не грозят, а кто-то даже моё имя здесь знает. Достали моё алиби? За решётку пацана! Всё, хватит шутить! А когда ещё, ведь это может быть мой последний шанс на шутку!
— Алистер.
— Да что тебе надо?! Отвали от меня.
Я добрался до того коридора с каменной стеной и встал к ней спиной, желая завидеть несчастного
И прямо передо мной встал чёрный силуэт девушки, она не стала ждать и понеслась ко мне, резко прекращая ход у моего носа.
— Как ты мог?! — истерично закричала она. — Бессердечный! Я думала, ты заслуживаешь его места…
— Чьего места? — девушка захватила мой интерес.
Но та прошла сквозь меня. А меня уже не было.
Вот почему живые много матерятся, — эта мысль пришла ко мне, когда меня выбросило в Тихий.
***
Бали, Индонезия. Прекрасное место для отдыха и восстановления чакры! Но мой запас чакры, к превеликому сожалению, источился. Мне ничего не поможет, даже белоснежный песочек с прозрачной бирюзовой водичкой…
А не такая уж она прозрачная… Под водичкой я имел в виду море, а передо мной открылся вид на захудалую коричневую речушку. М-да, в этой жиже рыба не водится. Но речка — ещё начало моего изумления.
Я не видел рядом с собой людей и вообще чего-то живого, кроме крыс и тараканов, которых я пытался избегать со своими налакированными туфлями. Всё серое и коричневое, покрытое грязью и чем похуже. Вокруг меня валялись целые горы мусора, а меж ними устроились клочки выжившей травы, но такой жухлой и коричневой, что смотреть на неё больно. Может, это и есть причина, почему тут никого нет: все померли. И остался выживший, которого я сопровожу к его соратникам.
Красивая история, но неправдоподобная. Люди и в мусорке выживут.
В ровную стену выстроилась стена из отпахавших своё время вентиляторов. Они покрылись пылью и коркой засохшей грязи на палящем солнце, куски лакировки отвалились. Рядом какие-то изорванные игрушки и пожёванные подушки, полным-полно окурков да остатков еды. Спасибо огромное, что меня ограничили в обонянии, а то умерших стало бы двое. Мухи кружились над «едой» и не одаряли меня своим вниманием, ведь там повкусней.
Откуда-то капало и собиралось в лужу не шибко приятного цвета. А вдали я различил бедную собаку, побитую, из неё текла кровь, а та скулила, но не двигалась. Крысы уже присмотрелись к своей «добыче». Мерзко. Я просто в конечный раз оглядываюсь и ставлю оценку этому месту. Трущобы. Но не самые плохие, существует куда отталкивающей, чем это. Эти трущобы даже не такие отталкивающие. Найду куски человеческой плоти — изменю свою оценку.
Так как это Бали, а не Джакарта, тут редко встретишь до чёртиков опасные группировки с первоклассным оружием. Однако, голодные бездомные и опаснее будут. Но когда дело заходит до оружия, шутить не стоит. Ну представьте, что меня застрелили. Мне что, валяться в лежачем положении до того, как клиент коньки отбросит? Не собираюсь я заваливать дело, которое мне привалило из проклятого замка (я ещё не разобрался, дворец это или замок). Пока меня не накажут, я буду работать, то есть добровольно мучить себя.