Алитет уходит в горы
Шрифт:
Прикинув в уме, механик меланхолично произнес:
– Тонн двести.
– Сто тонн есть, - сказал гидролог Давыдов.
– Зачем же? Сто пятьдесят, - торопливо поправил Лось.
– Нет, нет!
– поднимая руку, категорически сказал Давыдов.
– А кашу на чем будете варить?
– И, обращаясь к механику, добавил: - Так вот, товарищ стармех, сто тонн.
– Дотянем как-нибудь, - уже весело сказал старший механик.
Радостная весть об угле мгновенно облетела корабль. Тут же раздались звуки баяна, и какой-то матрос уже отплясывал на палубе гопака.
– Как вас зовут?
– спросил Лося начальник экспедиции.
– Никита Сергеевич.
–
– Не за что благодарить, товарищ начальник. Вот одна беда у меня есть: бездействует радиостанция. Может быть, вы, товарищ, поможете нашу радиостанцию наладить? Что-то не получается у моего паренька.
Давыдов вызвал старшего помощника и приказал:
– Товарищ старпом, назначьте авральные работы по загрузке бункера. Радистов от аврала освободить и всю смену послать на берег. Сейчас же. Надо наладить береговую радиостанцию. Мешки у нас есть, чтобы перенести уголь?
– Есть.
– Зачем носить? Мы это значительно быстрее сделаем на собачьих упряжках, - сказал Лось.
– Я сейчас поеду на берег и попрошу все нарты из ближайших стойбищ.
– Превосходно! Нам медлить нельзя. Ледовая обстановка меняется с каждым часом.
Спускалась ночь. На корабле загорелся прожектор, освещая льды, по которым шли группами матросы. Не успели они дойти до берега, а около угля уже стояли собачьи упряжки.
Матросы быстро набивали мешки углем, и каюры увязывали их на своих нартах. К полночи Лось пригнал еще нарты из других стойбищ. И всю ночь при свете прожектора беспрерывно сновали нарты между берегом и кораблем.
Усталый после напряженного дня и бессонной ночи, Лось с последней упряжкой прибыл на палубу корабля.
Из трубы "Красного Октября" валил черный густой дым. От работы всех машин корпус корабля чуть-чуть сотрясался. "Красный Октябрь" был готов к отходу. Раздался прощальный гудок. Он хрипло и продолжительно огласил торосы ледовых полей.
Давыдов, прощаясь с Лосем, взволнованно сказал, не выпуская его руку из своей:
– Вы, Никита Сергеевич, спасли корабль, а может быть, и весь личный состав! Приношу вам от имени всего экипажа сердечную благодарность.
Лось смущенно улыбался. Он спустился на лед. "Красный Октябрь" двинулся и пошел в полынью.
С борта корабля моряки махали шапками вслед мелькающей в торосах упряжке Лося. И долго еще, пока не спустился туман, какой-то матрос, стоявший на марсе, размахивал своей ушанкой.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Лось проснулся поздно. Приподняв одеяло, он в щелку следил за истопником и улыбался. Ковыляя по комнате, хромой Налек ступал неслышно, чтобы не разбудить хозяина. Налек очень ценил свою работу. На охоту ходить он не мог, а тут вдруг сделался почти богачом. За рубли - бумажки - Налек покупал в фактории все, что нужно человеку, будто он был настоящим охотником.
В дверь постучали. Налек подскочил к двери, чуть приоткрыл ее и замахал рукой, давая знать пришельцу, что Лось спит.
– Кто там?
– спросил Лось.
– Учитель, - шепотом ответил Налек.
– Заходи, заходи, Скориков!
– сказал Лось, поднявшись.
– Ну, как дела на ниве просвещения?
– Хорошо, Никита Сергеевич! Школа работает полным ходом. Думаю ликбезпункт открывать. Уже есть желающие. Как вы смотрите на такое дело? спросил учитель, присаживаясь на подоконник.
– Добре! Мысль отличная. Вообще, Скориков, ты свою школу должен поставить так, чтобы она была показательной. Уездный центр!
– подмигнул Лось.
– Я готов работать день и ночь, Никита Сергеевич.
– Добре!
– Добре, да не очень, Никита Сергеевич. Буза затевается из-за
– Какая буза?
– недовольно спросил Лось, расчесывая волосы.
– Утром в столовой разговорчики пошли: Лось, дескать, привык на морозе жить, ему что? Петька, секретарь, с начфином по-своему решают угольную проблему.
– Права нет у них решать!
– резко сказал Лось.
– Боятся, что ты можешь отдать весь остаток угля в школу.
Лось, улыбнувшись, проговорил:
– А вот тут они правильно думают. Ты, Скориков, не беспокойся. Что-что, а школа будет обеспечена углем, это я тебе гарантирую.
– Я тоже хотел им вправить мозги, но куда там! Подняли такой галдеж, хоть святых выноси. Даже Ниловна, кухарка, и та начала их урезонивать.
Ниловна, пожилая женщина, работала на "Совете" судомойкой, но по просьбе Лося капитан списал ее на берег. Здесь в столовой ревкома она стала шеф-поваром и отлично готовила блюда из оленины и дичи. Эта расторопная женщина успевала делать все: и готовить, и накрывать на стол, и подавать.
Когда ревкомовцы пришли обедать и сели за стол, Лось сказал:
– Ниловна, ты подожди подавать. Присядь пока.
– И, обращаясь ко всем, продолжал: - Плохо, товарищи, мы начинаем жить.
– Аль не нравится, как я готовлю?
– тревожно спросила Ниловна.
– Нет, очень хорошо, Ниловна. О другом хочу сказать. Среди нас оказались нытики. Мне стало известно, что отдельные члены нашего коллектива начинают бузить. Они, заботясь больше о собственной шкуре, недовольны, что я отдал уголь. Будем говорить прямо: эту склоку затевает начфин Прыгунов.
– И Лось пальцем показал на него.
– Такое поведение недостойно советского человека. Стыдно, товарищ Прыгунов! Даже старик Ильич и тот сказал мне: "Ты хорошо поступил, Лось. Как настоящий охотник, поделился углем".
– И, побагровев, Лось крикнул: - А ты что за разговоры затеял?! Боишься замерзнуть? Рыбья кровь у тебя?
– И, передохнув, спокойно добавил: - Не бойся, не замерзнешь. Кончится уголь - замок на ревком, и все по ярангам. От этого будет только польза и народу, и всем вам. Вот все, и чтобы никогда больше не возникал этот вопрос. У нас есть более важные дела. Ниловна, давайте обедать.
В столовой стояла тишина, лишь слышались шаги удаляющейся в кухню Ниловны. Кто-то попросил слова.
– Никаких слов, никаких обсуждений. Все ясно, и все кончено, - твердо сказал Лось.
– Меня больше беспокоит судьба милиционера и учителя Дворкина, чем вся эта пустая, никому не нужная болтовня. До сих пор мы не имеем о них никаких сведений. И я решил выехать в северную часть побережья. Нет слухов и о геологе. Я уеду, может быть, сегодня. А вы больше общайтесь с народом. Это поможет вам быстрее освоить язык и понять душу народа. А душа у него хорошая... Вернусь через полтора-два месяца, всех раскомандирую по стойбищам. К весне проведем первую конференцию. Поставим два вопроса. Первый вопрос: национальная политика Советской власти и работа родовых советов. Второй вопрос: морской зверобойный промысел. И сами подумайте над этими вопросами. Если я задержусь, тебе, Осипов, придется съездить в стойбище Лорен. Надо поглядеть, как там торгует Жохов. Всеми мерами укреплять положение Ярака как заведующего пушным складом! В своих письмах Жохов подбивает под него клин: свалить хочет. Жохов - чиновник, деляга. Дальше своего носа ни черта не хочет видеть. Красному Кресту, школе понадобится помощь - окажи. Поинтересуйся, работает ли Мэри медицинской сестрой. И - что особенно важно - обязательно добейся, чтобы Мэри рожала в Красном Кресте, а не по законам шамана. Понял? Поговори с врачами и с Яраком. Это тебе боевое задание.