Америкен бой

Рогоза Юрий

— Эх,—мечтательно произнес Железяка.—Ребята, дайте закурить кто-нибудь,—и прикурив, продолжил.— Вот кого я бы потряс, так это наших гаишников. Это же настоящая мафия! Жаль, не про нашу честь работенка...

— Тут бы тебе многие компанию составили...

Постепенно приблизились к поселку. Появились ка­кие-то заборы, сараи. Дорога стала вовсе невозможной. В глубоких колеях, которые по временам множились, как протоки реки, блестела в лунном свете темная вода. Кто-то подскользнулся и, шепотом матерясь шумно за­валился

в кусты.

— Тихо! — шепотом прокричал лейтенант и приоста­новился.

— Значит так,— тихим голосом, который разносится хуже, чем шепот, начал Железяка инструктаж.—По опе­ративным данным, он должен быть один, но вооружен. Стрелять на поражение запрещаю, если что, цельтесь в ноги. Хотя лучше бы без стрельбы... Все понятно, или вопросы есть?

Вопросов не было.

— Тогда пошли.

Они подошли к какому-то кривому забору и бесшумно перелезли его. Во дворе, среди неряшливых, полуразвали­вшихся хозяйственных построек, сиял при луне новенький «Мерседес-600». Лейтенант удовлетворенно кивнул.

В двухэтажном, на вид нежилом доме светилось толь­ко подвальное окно. Пока милиционеры окружали дом, один из них осторожно заглянул внутрь и замер.

— Ты что? — одними губами спросил у него подошед­ший сзади Железяка.

— Вот это кино, лейтенант!..—восхищенно прошеп­тал оперативник и кивнул головой в сторону окна.

Посмотреть, действительно, стоило.

Блатной, видимо, страдал манией величия, поскольку на постели, кроме него, копошились целых три потаску­шки. Молоденькие, стройные, по последней моде с мел­кими остренькими грудками, они пытались создать хоть сколько-нибудь подходящую случаю композицию, но по­лучалось у них плохо.

Блатной, видимо, к изыскам не привык, а потому норовил поймать одну из них и примитивно трахнуть, две же другие оказывались не у дел и, наконец, махнув рукой на товарку с клиентом, увлеклись друг другом, что получилось у них довольно естественно.

Желязяка многого насмотрелся в жизни, но сейчас помимо воли увлекся, с удовольствием наблюдая, как одна из девушек целует другой грудь, отчего та закиды­вает назад голову с закрытыми глазами и вскидывает худенькие руки...

Тут за углом один из оперов наступил ногой на ведро, которое покатилось куда-то с веселым звонким лязгом. Залаяли собаки.

Блатной подскочил, как на пружинах. Казалось бы, валялся в постели, а глядишь ты: в руке у него уже был наган.

— Брось пушку и лицом к стене! — прокричал в окно Железяка, без особой надежды на успех. И действительно, блатной сразу выстрелил на голос и метнулся в глубь дома.

Оконное стекло разлетелось от выстрела, но лейтенан­та не задело.

Оперативники окружили дом, трое вломились в дверь. На некоторое время установилась тишина, потом бухнул опять выстрел из нагана, вслед за ним — два из «Ма­карова».

— Живым его, суку, брать,— крикнул лейтенант и отошел чуть подальше от дома,

пытаясь определить, куда блатной будет бежать дальше.

Блатной тем временем, стараясь не шуметь, проби­рался на крышу. На чердаке было тихо, и ему уже пока­залось, что пронесло. Он подошел к слуховому окошку и, выставив вперед руку с оружием, начал вылезать.

В тот неудобный момент, когда он наполовину был на крыше, а наполовину еще на чердаке, сверху на него сел оперативник и умело вывернул руку с пистолетом.

— Приехали, браток,— сопя произнес он и стал со­вать наган за пазуху, а другой рукой попытался достать наручники.

Блатной улучил момент и, натужно застонав, выгнул спину, так что оперативник свалился с него вбок и, поте­ряв равновесие, покатился к краю крыши.

Блатной проворно выскочил наружу и побежал по коньку, громко топая по жести босыми пятками.

— Вон он! —закричал кто-то снизу.— Стой, стрелять буду!

— Не стрелять! — командным голосом закричал блатной.— Брать живым!

; -: '

— Вот мерзавец,— даже как-то уважительно пробор­мотал Железяка, наблюдая, как совершенно голый блат­ной бежит по крыше.— Стрелять можно! — прокричал лейтенант.— По яйцам ему цель, это ранение не опасное.

— Ах ты, сука ментовская...

Оперы снизу наблюдали за блатным, которому, каза­лось, деваться было совершенно некуда.

— Ладно, побегал и хватит! —крикнул Железяка. —А то правда стрелять будем.

— Ты попади сначала,— ответил блатной.

— Ну, черт с тобой! Мне даже больше нравится, когда на допросе тоненьким голоском...

Но тут блатной выкинул фортель. Он неожиданно разбежался и прыгнул с крыши. За счет высоты он проле­тел довольно далеко и угодил в какое-то дерево, что росло на соседнем участке. Раздался звук ломающихся ветвей, мат и блатной исчез.

 —На поле бегите слева!— крикнул Железяка двум оперативникам.— А вы за машиной, подгони с фа­рами к перелеску!.. Да девчонок кто-нибудь задержите!

И сам бросился вдогонку за блатным.

Он настолько долго уже изучал эту породу людей, что удивить его практически никому не удавалось. Он напе­ред знал, что они выкинут, как себя поведут.

Вот и сейчас, перемахнув через забор, он совершенно точно знал, куда блатной побежал. Вот туда — в темноту, через кусты, к лесу. Он выровнял дыхание и побежал следом.

Не прошло и нескольких минут, как он заметил впере­ди мерцающее белым голое тело. Беглец явно начал уставать.

— Эй! — крикнул' Железяка.—У тебя задница как путеводная звезда! Так и светится!

Блатной наддал, но хватило его не надолго, и через минуту расстояние опять стало сокращаться.

«Сейчас он попытается спрятаться в кустах и напасть сбоку»,— машинально подумал Железяка. И действи­тельно, тот метнулся вправо и пропал. Железяка пробе­жал еще несколько шагов и пошел шагом: