Амур-батюшка (Книга 2)
Шрифт:
Но с мужиками торгаши всегда смирные, всегда улыбаются, говорят, мол, больше не деремся. Только заметно, что Ивана сильно не любят.
Иван вылез из-под обрыва.
– Эти китайцы работали в Благовещенске и Хабаровке. Теперь их в Николаевск...
– А ты по-китайски знаешь?
– спросил Федор ревниво.
– Води с ними компанию, и ты научишься!
Приезжий пограничный полицейский говорил про китайцев, что, мол, нехристи, жестокие очень. "Азия темная и зверская, их надо держать в узде". Но казаки, что вели караван и работали
Егор всегда помнил, как впервые сам увидел китайцев вблизи - они принесли хлеб детям, - потом был в китайской деревне, видел там поля, славные всходы.
В прошлом году в Уральском вдруг появился на берегу какой-то бедняк китаец. Егор подумал: "Мало ли что говорят?.. Как у нас про татар, а татары про русских... Люди - все люди. Гао, как ни плох, а хлеб нам возит. Мы его хлебом сыты были первую весну. Казна бы заморила голодом". Егору жаль стало неизвестного бедняка, стоящего на отмели у лодок. Откуда-то шел пешком по берегу. Перед тем везли китайцев, и похоже, что он убежал с баржи.
Вспоминал Егор кусок хлеба, что дали когда-то его детям китайцы. "Хлеб-соль не попустит согрешить, - пришло ему на ум.
– Я обойдусь с ним по-людски!" - решил Егор. Никаких мыслей и опасений, что китаец может оказаться плохим человеком, у него не было. Он, как и большинство русских крестьян, не делал разницы между людьми русскими и нерусскими, когда дело касалось честности. К тому же он всегда держался отцовского правила насчет хлеба-соли и приютил китайца, позвал к себе, накормил.
– Бродяга! Смотри...
– говорил ему Федор.
– Гони-ка в шею от греха подальше... Хунхуз!
В этот день Кузнецовы сажали картофель.
Китаец, глядя, как Егор работает, попросил мотыгу. Ударяя в рыхлую почву, он приподымал ее и забрасывал картофель под мотыгу.
– Разве так?
– спросил Егор.
– Так надо... Скорей будет!
– ответил китаец по-русски.
– Нехристь, - сказал Пахом, глядя на китайца, - а какой прилежный!
– Мало ли нехристей, - отвечал Егор.
– Уж мы жили на Каме, всех видали.
– Зачем он тебе?
– Пусть живет.
– Откуда он убежал? Что с ним случилось?
– Какое наше дело?
Китайца стали звать Сашкой.
– Почему ты убежал?
– спрашивали Сашку.
– Старшинка худой?
Китаец кивал головой.
Приехал Бердышов и живо столковался с Сашкой.
– На казенных работах был. Ищет, где заработать, - говорил Иван.
Оказалось, что китаец мастер на все руки. Иван купил на казенной барже кирпичей. Сашка сложил в доме Бердышова русскую печь. Это всех поразило. Китаец умел печи класть! До сих пор Сашку жалели, а тут все стали заискивать перед ним. Мужики заходили, хвалили работу. Сашка сидел на корточках и молча курил. У крестьян в избах были чувалы, сбитые из глины. Всем захотелось сложить настоящие печи.
–
– Казармы строил. Что, Сашка, твоя из Чифу?
– Чифу!
– Их везут из Чифу к нам и обучают ремеслам. Они живо лопотать по-нашему учатся, народ переимчивый! Вот, гляди, он печи класть научился, лодки конопатить, а допусти его жить на земле, он хороший огород разведет. Китаец - на все руки!.. Вот сколько я ему дал за работу? Пять рублей! А ему на родине за пять рублей год работать.
– У них помещики же, я помню, бельговский купец говорил, да я и сам знаю!
– толковал Егор.
На китайца смотрели, как на чудо.
Егор вместе с Сашкой затеял обжиг своих кирпичей.
– А че, твоя бабушка дома еся?
– ломая язык и полагая, видимо, что китайцу так будет понятней, спросил как-то Тимоха, придя в шалаш, где Сашка делал кирпичи.
Китаец невесело усмехнулся. Он понял, что его спрашивают, есть ли у него дома жена, и промолчал.
– Чего усмехаешься? Хорошо заработал у нас? Оставайся жить в нашей деревне, земли тебе дадим. Потом за бабушкой съездишь.
Китайцу, кажется, понравилось в Уральском.
– Наша дома кушай нету. Худо. Все помирай. Много люди помирай, сказал он Тимохе.
– А-а!.. Видишь ты!
Это было понятно всем.
– Значит, как мы: не от нужды по миру ходим, а скучно дома не евши сидеть. Мы с тобой бедные. Что же нам делать! Правда? Оставайся у нас!
Мужики дружно соглашались, что Сашке следует жить в Уральском. Такой мастер везде нужен. Почти никто из мужиков так класть не умел.
Вскоре оказалось, что Сашка раскорчевал клок земли, но не около пашни Кузнецовых, как советовал ему Егор, а за протокой. Егор давал ему коня и соху.
На зиму Сашка уехал в Бельго. Опасался Егор, что торгаши испортят Сашку, заставят на себя работать. Но вот настала весна, и Сашка вернулся.
– Ты, брат, нас не забывай!
– говорил ему Силин, когда Сашка приходил точить.
– Мы, брат, для тебя завсегда... И ты мне печь обещал. Я кирпича достал. Теперь церковь строят и привезли. Мне солдаты дадут.
Сашка улыбался, но не обещал ничего.
– Зимой приезжал исправник, спрашивал, живет ли в деревне китаец. Уж кто-то ему донес... Мы сказали: мол, нет, он ушел. Спросил: "Куда?" - "Не знаем!" Не выдали тебя.
Сашка смеялся вежливо и беззвучно, а работал старательно. Смуглые руки его с красивыми овальными ногтями крепко держали сошник.
* * *
"Надо бы Сашку проведать", - думал Егор, ожидая жену.
К вечеру нашли тучи. В ночь разразилась буря. А бабы все не ехали.
"Я как знал, сердце мое болело", - думал Егор.
– Бог знает, что там может быть?
– Заночуют, и все!
– сказал Федька.
Егор сидит в избе, не спит.
"Тайгой идти - дороги не найдешь. Отмели затопило. Но если захочешь, так пройдешь. Хотя горячку пороть - только срамиться. Дождусь утра, там посмотрю".