Андрей Юрьевич
Шрифт:
Вчера по дороге из монастыря во Владимир у Виноградова с епископом Афанасием разговор вильнул на интересную тему. Мол, а что за человек этот Гедимин. Видимо не так как-то его Андрей Юрьевич задал, потому что ответ получил странный.
— Кто же теперь узнает правду, кто её от кривды отличит. Все говорят, что Гедимин родной брат погибшего странной смертью князя Витеня и наследовал власть после его смерти.
— Вот как? То есть, это не так? — подсел на возок поближе к Афанасию профессор.
— Есть записи от видоков у меня… Не я собирал… Нашли в соборе под… Ну, не важно. Так в них говорится, что он был конюхом Витеня, сговорившись с женой князя, они убили Витеня и сели царствовать сами. Не первый сей случай в истории, много таких в Ромейских книгах найти можно. Как же — брат? Когда князь
Сейчас Виноградов смотрел на лицо Великого князя литовского и соглашался с епископом. На самом деле, славянином или даже европейцем Гедимин быть не мог. Андрей Юрьевич специалистом по нациям и народностям, живущим в четырнадцатом веке на территории будущего СССР точно, не был, но по стране поездил. Он бы князя литовского отнёс к кавказским народам. Почему-то золотоордынцев на картинках рисуют монголоидами. А кто-нибудь бывал в Казани или Уфе, видел крымских татар из тех художников. Ничего особо монголоидного профессор там не наблюдал. Тот же хан Узбек почти не воевал на территории Руси. Там воевал, на Кавказе, в Иране. Там брали пленниц, и они рожали детей похожих на себя. Не с Монголии же они жён привозили, даже если поверить в то, что они выходцы из Монголии, в чём Виноградов сильно сомневался.
— Где же взял это чудо ты, брат мой Андрий?! — отмер наконец Великий князь Литовский.
— Битва была у нас с братом моим ханом Азбеком возле крепости Кременец. Не мы победили, не татаровы нас. Но токмо они с поля ушли, все трофеи нам достались, — подойдя почти вплотную к Гедимину, шёпотом сказал Андрей Юрьевич, — И синий харалужный меч там добыли и черную саблю булатную. Будем мы ежели бок о бок с тобой биться с врагами нашими, то и больше хабару добудем. А будем враждовать и того, что есть лишимся, ослабнув.
— Хорошо, брат мой. Услышал я тебя. Если и будут о чём споры у нас, то миром решать будем, но не будет крамолы между нами. Земля наша велика, и много у нас врагов. А ты князь Андрей бился с ними, аки лев. И был таким, как и твой прадед Мономах грозен для врагов и непобедим в сече. С радостью отдам тебе в жёны дочь свою Альдону.
Много чего в сказках про пиры царские написаны. На самом деле это был ужас. В прямом смысле этого слова. В залу размером двадцать на шесть метров набилось человек тридцать. Всё здоровенные мужики. Всё стараются перекричать друг друга. Каждую минуту встаёт очередной богатырь и начинает орать здравицу с кубком в руке. Одно только и радовало, что кубки серебряные, оловянные и бронзовые никто после опустошения об пол не бросал. Нет, тут же подавали слугам, откуда-то появившимся, которые быстро их наполняли. Где столько вина взяли? Хороший вопрос. Афанасий продал. Ну, как продал, поменял на обещание сделать ему большой меч харалужный, который не стыдно будет послать императору ромейскому, дабы повлиял он на синод и на патриарха Константинопольского, чтобы те вспомнили о том, что сиротствует кафедра во Владимире и прислали томос ему Афанасию.
Ну, тут желания епископа Афанасия и самого Андрею Юрьевича совпадали. Иметь своего собственного митрополита сейчас — это огромный плюс. У церкви есть деньги, она не платит дани никому. Татарам не платит, в Константинополь тоже нет, так редко дары посылают, чтобы чего добиться, как вот сейчас. Фактически подчинение Константинополю формальность. А князья и бояре жертвуют церкви селища и деньги. Плюс десятина церковная. Все эти деньги можно потратить на строительство монастырей. Крепостей настоящих, и в них ремёсла развивать за толстыми и высокими стенами. Какая польза князю? Элементарно Ватсон. Там, где есть богатые люди, хоть бояре, хоть епископы, возникает сфера их обслуживания. Нужны будут дорогие ткани, нужны будут мебеля, книги. Кареты понадобятся, кони дорогие для тех карет. Часть будут возить купцы и платить налог, часть делать мастера и богатеть вместе с купцами и тоже налог платить.
Так что сначала нужно создать класс богатых, потом они потянут за собой средний класс, а тот и остальной
Главное — начать. Ну, и не дать богатеям совсем уж обирать до нищеты народ, вводя полезные законы и создав институты, которые заставят всех до единого эти законы соблюдать.
герб Гедимина
Событие двадцать седьмое
Ad usum internum
Для внутреннего употребления.
Монашек Димка помер на третий день после отъезда Гедимина.
Андрей Юрьевич узнал об этом не сразу. С самого утра был на ногах. Во дворе мастерами рулил. Он пытался организовать не кустарное, а хотя бы полупромышленное изготовление кирпичей. В том числе и огнеупоров. Для начала Виноградов на глиняной дощечке нарисовал плотнику форму, в которой можно было сразу делать три кирпича. Ничего как бы сложного. Но тут профессор вспомнил о стандартизации. Пусть как в СССР кирпич будет 24x12x6 см. Ага. И где взять сантиметры? Сколько их в вершке, в локте в пяди и прочих саженях? Знал об этом Виноградов, как и всякий образованной человек, вот только двадцать первого века, весьма приблизительно. В версте пятьсот саженей, а верста 1060, кажется, метров. Вершок — это верхняя фаланга большого пальца. И где-то от 3, 5 до 4, 5 сантиметров. Так не пойдёт. Андрей Юрьевич, мог бы, имей он старое тело — своё, вычислить все современный меры. Пядь у него была 24 сантиметра. А теперь тело не его. Пальцы у последнего Романовича явно длиннее. Пришлось плюнуть на сантиметры пока, и по памяти слепить из глины кирпич. Несколько. Один чуть меньше, другой чуть больше. Положил их потом рядом и выбрал тот, который по его ощущениям ближе всего к оригиналу из будущего. Самый большой показался ему более соответствующим. Дал команду, присланному ключником гончару, слепить несколько таких, как образец, с соблюдением пропорции 1x2*4. Когда увидел эти несколько, то понял, что чуть большеваты. Убрал миллиметров пять с толщины и опять приказал несколько штук слепить гончару.
— Всё, пусть будет такого размера, — кивнул он гончару, грязной рукой ухо шкрябающему.
Плотник сделал форму, набили её глиной обстукали и выбили. Сравнили с оригиналом. Получились меньше, понятно, при обстукивании формы размеры кирпичей ушли. А потом ещё Андрей Юрьевич вспомнил об усадке. А она будет около четырёх процентов при обжиге. Добавили, и плотник опять форму изготовил.
— Остановимся пока на этом. Замесите глину обычную и добавьте в неё немного сажи и гравия, — увидев рожи вытянутые присланных гончаров и даже одного каменщика, профессор поправился, — мелкие камешки, от половины зерна пшеницы до целого зерна. И чтобы без грязи и пыли. Да, как освоите, то сделайте несколько кирпичей из белой глины вместо коричневой, и положите всё это на солнце сохнуть.
Именно в это время к нему и примчался один из гридней и сообщил, что монашка отца Димитрия — травника этого, корчит.
Занятый металлургией Андрей Юрьевич не сразу сообразил, чего от него воин хочет. Поглядел на часы… Нет, конечно. Не на руку. И даже не башню. Он на дворе возле кузницы попробовал построить солнечные часы. Воткнул палку, нарисовал круг, вспомнил про градусы. Нужно наклонить плоскость циферблата на столько градусов на сколько отличается широта этого места от девяноста. Ну, тут южнее Москвы. Градусов пятьдесят северной широты. Выходит, нужно наклонить циферблат на сорок градусов. И забыл про градусы. Нужно транспортир изобретать. Пусть тени будут разной длины, ничего страшного. Часы рисовал на земле и корректировал их книжник, присланный епископом Афанасием. Это был грек, он не так давно прибыл из Константинополя, и по-русски толком не говорил. Так что, общались больше жестами. Но инок оказался грамотным и про солнечные часы отлично был осведомлён.