Ангел-наблюдатель
Шрифт:
Через мгновенье в углу кухни ощутилось новое присутствие. Тут же вжавшееся в стену, застывшее в неподвижности и даже дыхание, по-моему, затаившее.
— Извините, пожалуйста, — вежливо обратилась Дарина в его сторону, — у нас к Вам большая просьба…
— И только не нужно немым прикидываться, — едко заметил Максим. — Мы здесь все уже знаем, что временами Вы бываете чрезвычайно разговорчивы.
— Настолько, — добавил Тоша, — что болтаете в присутствии детей как раз о том, что всех нас обязали хранить в строжайшей тайне.
— Что?! — послышался
— Я слышала все, что Вы говорили моему отцу, — твердо и уверенно провозгласила Дарина.
Мне показалось, что через мгновенье у меня на кухне окажется два бездыханных наблюдателя. Что никак не улучшит мои… наши шансы на опровержение показаний первого.
— Как Вы видите, — быстро вмешался я, — с Вашим коллегой произошел несчастный случай. Именно, несчастный, но, поскольку произошел он на рабочем месте, за ним наверняка последует расследование всех обстоятельств. Мы втроем считаем своим долгом принять в нем участие, дав свои свидетельские показания — в частности, о причинах возникновения у детей целого ряда вопросов, что собственно и вызвало спешное появление Вашего коллеги в потенциально опасном месте.
Из угла донеслось тоненькое поскуливание.
— С другой стороны, — перехватил у меня инициативу Максим, — неосмотрительность сотрудника Вашего отдела, спровоцировавшая последующую аварию, остановила дальнейшее углубление детей в неподлежащие обсуждению вопросы, а нас избавила от необходимости давать ответы на их вопросы.
— Вы хотите сказать, — послышался из угла дрожащий голос, — что мне пока не нужно докладывать о том, что они уже осведомлены о своей природе?
— Мы хотим сказать, — произнес с нажимом Тоша, бросив на Татьяну благодарный взгляд, — что присутствующими здесь представителями нашего сообщества не было произнесено ни единого слова, идущего вразрез с прямыми и недвусмысленными указаниями руководства. Будете ли Вы включены в их состав, зависит от Вас.
— В каком смысле? — окреп голосок из угла.
— Нас с минуты на минуту вызовут наверх, — взял я, естественно, на себя практическую сторону договора. — У нас есть опасения, что к расследованию могут привлечь и детей — с целью проверки правдивости наших показаний…
— Не позволю! — зазвенела в голосе наблюдателя начальственная нотка.
— Отлично, — кивнул я, — наши мнения совпадают. В таком случае от Вас потребуется предупредить Вашего коллегу, находящегося при третьем ребенке, о том, что ему в помощь будет направлен один из наших сотрудников — хранитель. Вам тоже, пожалуй, будет лучше остаться с ними — так будет безопаснее.
— Мое место рядом с этой девочкой, — отчеканил наблюдатель, — каким бы оно ни оказалось. И я не допущу нанесения морального и психологического ущерба чрезвычайно перспективному кандидату в члены нашего сообщества.
Тоша с Максимом многозначительно переглянулись, я же только вздохнул, покосившись на нашего, поддающегося, как оказалось, только прямому механическому воздействию, наблюдателя.
— Поймите, — решил я играть по-честному с тем,
— В моем присутствии, — надменно бросил он, — в этом не будет надобности. Я отправляюсь к коллеге, дождусь там вашего сотрудника и немедленно возвращаюсь назад. Всего вам доброго!
Он исчез.
— Я звоню Марине, — повторила Татьяна, и, глядя на меня в упор, добавила: — Потом, когда она отвезет к Гале Кису, она мне здесь будет нужна.
Мне очень хотелось спросить, зачем, но она говорила тем тоном, который я давно уже привык считать знаком, что сейчас с ней спорить нельзя.
— Ладно, теперь еще одно, — обратился я вместо этого к Тоше и Максиму, — там нас наверняка по разным местам рассадят, так что давайте сверим показания.
— А может, веревкой какой обвяжемся, — высказал Тоша гениальную, как всегда, мысль. — Так хоть не сразу растащат.
Максим фыркнул так, что закашлялся — хоть какая-то польза от Тошиного вечного бреда.
— Я лично за внештатников их работу выполнять не собираюсь, — вежливо заметил ему я. — И мы, по-моему, отправляемся туда совершенно добровольно и в полной расположенности к сотрудничеству.
— Хорошо, — легко согласился Тоша, — тогда проверьте телефоны. Мой… — Он шагнул к розетке у стола, — ну, почти зарядился.
Мы с Максимом автоматически глянули на свои телефоны — с моим все было в порядке.
— А какая от них у нас-то польза? — насмешливо бросил Максим, явно намереваясь еще раз фыркнуть.
— С ним, — Тоша ткнул в мою сторону большим пальцем, — и там все работает.
Прочистив горло, Максим больше ничего не сказал.
Бесформенная и бесчувственная кипа под моим окном начала вдруг подавать признаки жизни. Зашевелилась, заерзала, разложилась — как складной нож — под прямым углом, затрясла верхней частью и тут же замерла.
И через пару мгновений в голове у меня зазвучал вежливый, приветливый, оптимистичный, но до невозможности ненавистный женский голос:
— Вы приглашены на заседание контрольной комиссии. Оснований для беспокойства нет, это — рутинная процедура, для ускорения которой следуйте указаниям сопровождающих.
Ого, подумал я, похоже, после всех предыдущих инцидентов меня сочли необходимым предупреждать вместо применения грубой силы. Но глянув на напрягшиеся лица Тоши и Максима, я понял, что открытие переговоров связано с наличием организованного сопротивления.
— Ну все, — бесшабашно усмехнулся вдруг Тоша, широко разводя в стороны руки, — может… На всякий случай?
И не успел я опомниться, как он обхватил меня одной рукой за плечи и рывком притянул к себе. Через какую-то долю секунды мне в плечо ткнулась голова Максима.
— Вот если бы мне кто-то сказал, — натянуто произнес я в Тошин свитер, — что перед серьезнейшим делом я буду со всякими идиотами обниматься…
— Подписываюсь под каждым словом, — донесся от моего плеча язвительный голос Максима.