Ангелы опустошения (Книга 1, часть 2)

Керуак Джек

Саймон отплясывает свой сумасшедший дурашливый танец "Саймон-в-Мире" руки шепчут и на цыпочках и Уупс и исследование чудес что впереди в Арденнском Лесу -- Совсем как я раньше сам делал -

Суровая секретарша хочет узнать кто желает видеть мистера Аумса что ввергает меня в ярость, я же просто хочу поговорить с ним в дверях, я сердито начинаю спускаться по лестнице, Саймон зовет меня обратно, женщина сбита с панталыку. Саймон выплясывает вокруг и все это так как будто его руки распростерты поддерживая и женщину и меня в какой-то тщательно продуманной пьесе -- Наконец дверь открывается и оттуда выходит Алекс Аумс в строгом синем костюме, как хеповый кошак такой, во рту сигарета, прищурившись вглядываясь в нас, "О вот и ты," это мне, "Ну как дела? Чего не заходишь?" показывая на кабинет.

"Нет, нет, я просто узнать хочу, может Пол оставлял у вас рукопись, мою, на время, или может вы знаете -- "

Саймон

переводит взгляд с меня на него озадаченно -

"Нет. Вовсе нет. Ничего. Может быть у него в комнате. Кстати," говорит он крайне дружелюбно, "ты не видал случайно статью в нью-йоркской Таймс про Ирвина Гардена -- ты в ней не упомянут но там всё про -- "

"О да я ее видел."

"Ну что ж мило было опять с тобой повидаться," наконец, говорит он, и провожает, и Саймон одобрительно кивает, и я говорю, "Мне тоже, еще увидимся, Алекс," и сбегаю вниз по лестнице и снаружи на улице Саймон восклицает: -

"Но почему же ты не подошел к нему не пожал ему руку не похлопал его по спине не закорешился -- почему вы разговаривали через весь вестибюль и ты сбежал?"

"Ну а о чем нам было говорить?"

"Но говорить можно было обо всем, о цветах, о деревьях -- "

Мы несемся по улице споря про это и в конце концов садимся на каменную стенку под деревом в парке, на тротуаре, и подходит какой-то господин с большим пакетом продуктов. "Давай расскажем всему миру, начиная с него!
– - Эй Мистер! Слуш сюда! смотрите вот этот человек буддист и может рассказать вам все про рай любви и деревьев..." Человек мечет в нас быстрый взглядик и спешит дальше -- "Вот мы сидим под голубым небом -- и никто не желает нас слушать!"

"Да все в порядке, Саймон, все они знают."

"Тебе следовало сесть к Алексу Аумсу в кабинет и касаться друг друга коленями сидя в смешливых креслах и болтать о старых временах но ты только пугался -- "

Я теперь вижу что если буду знаком с Саймоном следующие пять лет мне придется проходить сквозь все это снова, как я уже делал в его возрасте, но я вижу что мне лучше пройти чем нет -- Слова которыми мы пользуемся чтобы описать слова -- Кроме этого мне бы не хотелось разочаровывать Саймона или набрасывать гробовой покров на его юный идеализм -- Саймона поддерживает определенная вера в братство людей сколь долго бы оно ни длилось пока иные насущные вопросы не затмят его... или никогда... Я в любом случае чувствую себя глуповато от того что не могу держаться с ним вровень.

"Фрукты! Вот что нам нужно!" выкрикивает он видя фруктовую лавку -- Мы покупаем канталупы и виноград и мороженое с фруктами и идем по Бродвейскому Тоннелю вопя громкими голосами чтоб было эхо, жуя виноград и обслюнявливая канталупы а потом выбрасывая их -- Выходим прямо на Норт-Бич и направляемся к Бублик-Лавке может там сможем найти Коди.

"Подтянись! Подтянись!" вопит Саймон у меня за спиной подталкивая меня пока мы быстро шагаем по узенькому тротуару -- Я не разбрасываюсь, съедаю каждую виноградину.

91

Довольно скоро, после кофе, уже подходит время и почти поздно, идти на обед к Розе Мудрой Лазури где нас встретят Ирвин и Рафаэль и Лазарь -

Мы опаздываем, запутываемся в долгих пеших переходах по холмам, я ржу над теми безумными феньками которые запуливает Саймон, типа "Глянь-ка на вон того пса -- у него хвост почти что откушен -- он подрался и скрежещущие безумные зубы достали его" -- "так ему и надо -- научится уважать а не драться." И чтобы спросить как пройти, у пары в спортивном МГ. "Как нам пройти до э-э э-э как он там называется Тебстертон?"

"О Хепперстон! Да. Прямо четыре квартала направо."

Я так никогда и не понял что означает прямо четыре квартала направо. Я как Рэйни, который ходил везде с картой в руках, ему нарисовал ее начальник в его пекарне, "пойдешь на такую-то улицу," Рэйни в форме своей фирмы просто вовсе наваливает с работы поскольку все равно не понимает куда они хотят чтоб он сходил -- (целая книга про Рэйни, Мистер Каритас, как выражается Дэвид Д'Анджело, которого нам суждено встретить сегодня на дикой вечеринке в богатом доме после поэтических чтений -- )

Вот он дом, мы входим, дверь открывает дама, такое славное лицо, мне нравятся такие глаза серьезной женщины которые все тают и становятся спальными глазами даже в среднем возрасте, они обозначают душу возлюбленной -- Вот я такой вхожу, Саймон развратил меня или обратил в другую веру, он может -- У Коди Проповедника почва из-под ног уходит -- Такая милая женщина в элегантных очках, я думаю на тоненькой ленточке закрепленной где-то в головном убранстве, я думаю о серьгах, не могу вспомнить -- Очень элегантная леди в роскошном старом особняке в лощеном районе Сан-Франциско, на холмах как толстой резиной покрытых

листвой, среди дико разросшихся изгородей с красными цветами и гранитных стен уводящих наверх к паркам заброшенных усадеб Варварского Побережья, превращенных наконец в руины старопиджачных клубов, где шишки ведущих фирм с Монтгомери-Стрит греют свои зады перед потрескивающими огнями в больших каминах и напитки им подвозят на колесиках, по коврам -- Задувает туманом. Миссис Розе долило быть зябко иногда в молчании своего дома -- О, и что же должна она делать по ночам, в своей "яркой ночной сорочке", как сказал бы У.К.Филдз, и садится она в постели вслушиваясь в странный шум снизу потом опадает снова чтобы распланировать свою судьбу свой выношенный план разгрома каждого нового дня -- "Распевая нагружая сеновал", вот все что мне слышно -Такая милая, и такая опечаленная что приходится вставать поутру к своей канарейке в ярко желтой кухне и знать что та умрет.
– - Напоминает мою Тетю Клементину но совсем на нее не похожа -- "Кого же она мне напоминает?" задаюсь я вопросом -- она напоминает мне былую возлюбленную которая была у меня в каком-то другом месте -- Мы уже проводили вместе приятные вечера, искусно сопровождая их (ее и ее подругу поэтессу Бернис Уэйлен) вниз по лестнице Места, одной особенно безумной ночью в нем когда какой-то придурок валялся на спине на пианино, сверху, громко и ясно выдувал на трубе дурацкие нью-орлеанские риффы -- которые я должен был признать были весьма недурны, как парчовые загоны которые случайно подслушаешь на улице -- затем мы (Саймон и Ирвин и я) взяли дамочек в дикую джазовую контору с красно-белыми скатертями, и с пивом, клево, дикие котятки что свинговали там в ту ночь (и двинулись пейотлем со мною) и один новый кошак из Лас-Вегаса прикинутый вольно и четко, в башмаках типа крутых изукрашенных сандалий канающих только в Лас-Вегасе, в игорных домах, и садится за барабаны и лабает уматнейший бит отбивая своими палочками дроби на тарелках и бас бухает и всё в тему и так изумляет настоящего барабанщика что тот отваливается далеко назад чуть не падая совсем и отбивает этот ритм собственной башкой о сердце басового скрипача -- Роза Мудрая Лазурь врубалась во все эти штуки со мною, и были элегантные разговоры в такси (цок цок Джеймс с Вашингтон-Сквера), и я совершил одну конечную вещь которую вероятно Роза, а ей 56, так никогда и не забыла: -- на коктейле, у нее в доме, провожая ее лучшую подругу в ночь к ее автобусу в 21/2 кварталах отсюда (дом Рафаэлевой Сони совсем рядом), пожилая дама наконец ловит такси -"Ах Джек," снова на вечеринке, " как мило с вашей стороны быть столь добрым к Миссис Джеймс. Она решительно изумительнейшая личность с которой вы могли бы познакомиться!"

И вот у дверей теперь она нас приветствует: -- "Я так рада что вы смогли прийти!"

"Извините что припоздали -- не на тот автобус сели -- "

"Я так рада что вы смогли прийти," повторяет она, закрывая дверь, поэтому я понимаю что она чувствует что я вгоню ее в невозможную ситуацию которая возникнет в столовой, или же, иронию -- "Так рада что вы пришли," произносит она еще раз и я осознаю что это всего-навсего простая логика маленькой девочки, лишь продолжай повторять добрые приятности и твоя любезность не рассыплется -- Она фактически вдохновляет всю вечеринку атмосферой невинности а иначе там всё щетинилось бы враждебными вибрациями. Я вижу как Джеффри Дональд смеется очарованный, поэтому знаю что все в порядке, вхожу и сажусь и окей. Саймон усаживается на свое место, с "оо" искреннего уважения на губах. Лазарь тоже там, ухмыляется почти совсем как Мона Лиза, руки по обе стороны от тарелки обозначая этикет, большая салфетка на коленях. Рафаэль совсем сполз развалившись в кресле изредка хватая кусочек ветчины с кончика вилки, элегантные ленивые руки болтаются, кричит, иногда совершенно затихает. Ирвин бородат и серьезен но смеется внутри (от очарованного счастья) так что глаза его не могут не лучиться. Его глаза вращаются с одного лица на другое, большие серьезные карие глаза которые если предпочтешь не отрываясь смотреть на них то он вытаращится на тебя обратно и однажды мы вызвали друг друга на гляделки и лыбились минут 20, или 10, я забыл, и его глаза стали под конец лишь еще безумнее, а мои устали -- Пророк Глаз -

Дональд изящен в сером костюме, смеется, рядом девушка в дорогой одежде и говорит о Венеции и что там можно посмотреть. Рядом со мною симпатичная девчонка которая недавно поселилась в одной из пустующих комнат у Розы, приехав в Сан-Франциско учиться, вот оно как, и я тогда думаю: "Роза пригласила меня чтобы я с нею познакомился? Или она знала что все поэты и Лазари все равно увяжутся за мной?" Девчонка встает и помогает подавать на стол, Розе, что мне нравится, но она надевает фартук, типа кухаркиного фартука такого и я чуть не попутал, в собственной грубости.