Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

Толстой Лев Николаевич

— Кто это былъ?

— Это Лиза зазжала отъ maman звать меня [1786] и привезла шпинату. Maman гордится своимъ садовникомъ.

Она внимательно посмотрла на него. «Неужели онъ ничего больше не иметъ сказать ей?»

Говорить съ нимъ она не могла, она раскаивалась даже за то, что сдлала этотъ вопросъ. Но она ждала отъ него какого нибудь слова, имющаго отношеніе къ происшедшему. Но онъ угрюмо равнодушно лъ свой бифстекъ, не обращая на нее вниманія. Онъ ршилъ себ, что только ршительностью и main de fer [1787] можно положить конецъ этому. Она не могла и ждать. Это было унизительно. Она встала и направилась къ себ.

1786

Зач.: Если хочешь, я не поду.

— О нтъ, позжай.

Вронской увидалъ, что раздраженіе ее не прошло и, ршивъ, что поддаваться этимъ безсмысленнымъ требованіямъ нельзя, ухалъ

1787

[железной рукой]

— Да, кстати, — сказалъ онъ, поднявъ голову отъ тарелки. — Завтра мы демъ, ршительно. Имете вы что нибудь противъ этаго?

— Вы, но не я, — сказала она, останавливаясь въ дверяхъ.

— Анна, этакъ невозможно жить.

Она перебила его:

— Вы, но не я, — повторила она.

Но эта неприличная, какъ онъ находилъ, угроза чего

то, которая была въ ея тон, раздражила его.

— Я не знаю и не понимаю и не хочу понимать. Вечеромъ я буду. Прощайте.

Онъ всталъ и вышелъ съ строгимъ и ршительнымъ видомъ.

Какъ только онъ вышелъ, ей стало такъ страшно за себя, что она готова была все въ мір сдлать, чтобы какъ нибудь вернуться къ прежнему, [1788] но идти къ нему или дожидаться его въ столовой, черезъ которую онъ пройдетъ, было невозможно. Она вышла въ свой кабинетъ и сла къ столу, [1789] открывъ тетрадь, въ которой писала свою дтскую повсть. Она перечитывала, перелистывая и жадно прислушиваясь: онъ забылъ перчатки, веллъ отпустить лошадь Воейкову, что то сказалъ, чего не разслышала, и сошелъ внизъ. [1790] Говоръ его голоса, отворенная дверь, грохотъ колесъ, и все затихло.

1788

Зачеркнуто: Новое ея состояніе ныншняго утра было ей страшно.

1789

Зач.: подъ свой портретъ.

1790

Зачеркнуто: шаги его затихли.

* № 188 (рук. № 103).

Она ревновала его не къ какой нибудь женщин, а къ уменьшенію его любви. Не имя еще предмета для ревности, она отъискивала его безпрестанно по малйшему намеку, перенося свою ревность съ одного предмета на другой. То она ревновала его къ тмъ грубымъ женщинамъ, съ которыми, благодаря своимъ холостымъ связямъ, онъ такъ легко могъ войти въ сношенія, то она ревновала его къ свтскимъ женщинамъ, [1791] съ которыми онъ могъ встртиться, то она ревновала его къ двушкамъ, на которыхъ онъ могъ желать жениться. [1792] И эта послдняя воображаемая ревность боле всего мучала ее, въ особенности потому, что она знала, его мать желала этаго. [1793]

1791

Зач.: къ Кити,

1792

Зач.: и чего желала его мать.

1793

Зач.: Она ревновала его и потому обвиняла. Кром того, за любовь его къ ней она пожертвовала всмъ, чмъ можетъ пожертвовать женщина, и потому онъ былъ неправъ, онъ былъ виноватъ за то, что онъ отнялъ у нее часть ея любви, что она любила такой дорогою цною, пожертвовавъ всмъ, чмъ можетъ пожертвовать женщина. И она невольно испытывала за это къ нему чувство гнва. Она знала, что выраженіе этаго гнва можетъ только еще боле охладить его. И потому она удерживалась, чтобы говорить ему про это, и не была съ нимъ естественна. Но не упрекая его словами, она тмъ боле жестоко упрекала его мысленно, оставаясь сама съ собою, и онъ все боле и боле становился виноватъ передъ нею.

Перебирая мысленно все то, чмъ она пожертвовала для него, — и положеніе и несчастіе добраго Алекся Александровича и сына, о которомъ она не могла вспомнить безъ слезъ, сводя съ нимъ свои счеты, она боле и боле чувствовала его неправоту [1794] и жестокость. Разлюбить ее и полюбить другую тогда, когда она всего лишилась для его любви. И онъ еще имлъ духъ [1795] упорно съ нею, убитою и несчастною, бороться, отстаивая какую то свою мужскую свободу. То мучительное состояніе ожиданія, которое она между небомъ и землею прожила въ Москв, ту медленность и нершительность Алекся Александровича, которая такъ томила ее, она приписывала тоже ему. «Если бы онъ любилъ, онъ бы понималъ всю тяжесть моего положенія и давно кончилъ это». [1796] Въ томъ, что она жила въ Москв, а не въ деревн, онъ же былъ виноватъ. «Онъ не могъ жить зарывшись въ деревн, какъ я того хотла. Ему необходимо было общество, и онъ поставилъ меня въ это ужасное положеніе, тяжесть котораго онъ не хочетъ понимать». Она знала, что упреками ему [1797] она только удаляется отъ своей цли, [1798] и она пыталась удерживаться, но онъ уже такъ много былъ виноватъ передъ нею въ ея глазахъ, что она не могла быть съ нимъ естественна: она или очевидно удерживалась или начинала невольно противурчить ему, упрекать его по первому попавшемуся предлогу и вступала съ нимъ въ борьбу, въ которой онъ оставался почти всегда побдителемъ и потому еще боле виноватымъ въ глазахъ ея. Даже т рдкія минуты нжности, которыя наступали между ними, не успокоивали ее: въ нжности его теперь она видла оттнокъ спокойствія, увренности, которыхъ не было прежде и которыя раздражали ее.

1794

Зач.: и несправедливость.

1795

Зач.: думать о томъ, чмъ онъ пожертвовалъ, и, главное,

1796

Зач.: если бы онъ хотлъ, онъ бы

1797

Зач.: въ глаза и мысленными упреками, гнвомъ,

1798

Зачеркнуто: но она не думала, чтобы она могла воротить его любовь привлекательностью, нжностью и покорностью: и не разъ, а десятки разъ она пыталась быть, какъ прежде, и нжной къ нему, но можно быть нжной только взаимно, но всякій разъ взрывы гнва длали его положеніе еще худшимъ, и она

Вронскій съ своей стороны никакъ не могъ понять, для чего она отравляла [1799] ихъ и такъ тяжелую жизнь [1800] и для чего наказывала, мучала его, пожертвовавшаго столькимъ для нея и продолжавшимъ быть ей на дл и въ мысляхъ вполн врнымъ. [1801] Онъ не могъ простить себ и ей ту ошибку, въ которую она увлекла его, — соединиться вн брака.

Онъ теперь только понялъ всю тяжесть этаго положенія для него, честнаго и деликатнаго человка. Она практически была въ его власти, но эта самая беззащитность ее, ея слабость давали ей огромную власть надъ нимъ. И она злоупотребляла этой силой своей слабости. «Я твоя любовница.

Ты можешь бросить меня». Она даже говорила ему это. Это было страшное оружіе въ ея рукахъ, и она была неправа, употребляя его для борьбы съ нимъ, которой она искала теперь какъ будто нарочно, чтобы искушать его и отравлять ему жизнь. Въ столкновеніяхъ съ нею онъ во всемъ готовъ былъ покориться и покорялся ей, но не въ той борьб, на которую она вызывала eго. Онъ не могъ уступить ей тамъ, гд дло шло о всей его жизни. Нельзя было понять хорошенько, чего она требовала; то это было совершенно невозможное, какое-то смшное (ridicule) отрченіе отъ всхъ интересовъ жизни, то какое то вчно влюбленное присутствованіе при ней, которое ему становилось противно, потому что оно требовалось отъ него. Хотя и нсколько разъ онъ говорилъ себ, что она жалка въ своемъ положеніи и больна, и надо быть сколько возможно мягкимъ и уступчивымъ къ ней, онъ забывалъ это намреніе, какъ только вступалъ въ отношенія съ ней. [1802] Его раздражала ея несправедливость и увренность въ сил своей слабости, и онъ становился въ положеніе отпора и часто, вызываемый ея неразборчивыми оскорбительными нападками, самъ раздражался и говорилъ ей то, [1803] чего бы не долженъ былъ говорить ей, помня ея зависимость. Кром того, это очевидное теперь для него желаніе постоянно физически нравиться ему, кокетство съ нимъ, забота о позахъ, о туалетахъ, вмсто того чтобы привлекать, странно охлаждали его къ ней, [1804] отталкивали даже.

1799

Зач.: свою

1800

Зач.: (онъ признавалъ это)

1801

Зач.: и изъ всхъ любящій ее одну; ему странны и непонятны были ея переходы отъ страсти къ злоб. И чмъ сильне страсть, тмъ больше посл холодной злобы. Для чего она вызывала его на борьбу, въ которой онъ не могъ покориться и

1802

Зачеркнуто: Онъ не могъ притворяться съ нею, тотчасъ же

1803

Зач.: въ чемъ потомъ самъ упрекалъ себя.

1804

Зач.: и она видла это.

XXIV.

[1805] Анна была одна дома и во всхъ подробностяхъ передумывала выраженія вчерашняго жестокаго разговора; какъ и всегда, она [1806] долго не могла вспомнить того, съ чего началась ссора: только самыя жесткія слова, когда поводъ уже былъ забытъ, живо, со всми подробностями выраженія его лица представлялись ей.

Но нынче она была въ хорошемъ, справедливомъ расположеніи духа и хотла разобрать все дло [1807] и хладнокровно обсудить и найти свою вину, если она была, съ тмъ, чтобы признаться въ ней. Возвращаясь все назадъ отъ оскорбительныхъ словъ спора къ тому, что было имъ поводомъ, она добралась наконецъ до начала разговора и была такъ удивлена тмъ, что было началомъ всего, что долго не могла врить. Но дйствительно это было такъ. Началось все съ того, что за обдомъ, при Яшвин, который, пріхавъ въ Москву, жилъ у нихъ, Вронской сказалъ, что онъ завтра детъ обдать къ Бринку, на Воробьевы горы.

1805

Зач.: Вронскій ухалъ на холостой пиръ на Воробьевы горы.

1806

Зач.: и не помнила даже, съ чего началось. Всегда такъ бывало, что, объ чемъ бы ни заговорили, оба думали объ одномъ, и при первомъ предлог предметъ разговора забывался, и начинали говорить о томъ, что было близко сердцу.

1807

Зач.: и объяснить и найти средство выдти изъ этаго ужаснаго положенія. Съ большимъ усиліемъ она вспомнила наконецъ, съ чего началось. Онъ былъ приглашенъ на холостой пиръ на Воробьевыхъ горахъ, гд должна была быть гонка лодокъ. И разговоръ объ этомъ зашелъ за обдомъ при Яшвин,

[1808] Все началось съ этаго. Анна вспомнила, что ей не понравилось то, что Вронской, ничего прежде ей не сказавъ о приглашеніи на этотъ обдъ, сказалъ теперь, при Яшвин. «Съ женою онъ такъ не поступилъ бы», подумала она и стала холодно разспрашивать о подробностяхъ этаго обда. Ей сказали, что тамъ будетъ гонка лодокъ Ягтъ-клуба и что будетъ очень красиво. Даже и не понимая того, какъ было неделикатно то, что онъ сказалъ, Вронской предложилъ ей похать. Онъ сказалъ:

1808

Зач.: — Я думаю похать, — сказалъ Вронской. — И ты бы пріхала къ этой сторон рки. Очень красиво будетъ.

Анна нахмурилась и сказала:

— Можетъ быть.

— Будетъ очень красиво, ты бы тоже похала посмотрть.

Потомъ въ спор онъ утверждалъ, что онъ прибавилъ с той стороны рки. Но она не слыхала этаго, и это приглашеніе взорвало ее. Посл обда, когда Яшвинъ ухалъ, она сказала ему:

— Я думала, что у васъ достанетъ такта не приглашать меня на пиръ, гд никого, кром потерянныхъ женщинъ, не будетъ.

— Я вдь сказалъ — «на той сторон рки», — отвтилъ онъ съ тмъ выраженіемъ холодной правоты, которая еще боле оскорбила ее. — Тамъ вс будутъ.

— Тмъ боле я не могу хать, — отвтила она. [1809] И тутъ началось. — Я не требую уже того, чтобы вы помнили меня, мои чувства, какъ можетъ ихъ помнить любящій человкъ, но я требую просто деликатности, — сказала она, зная, [1810] какъ этотъ упрекъ всегда бываетъ ему чувствителенъ. И дйствительно, онъ покраснлъ отъ досады и не сталъ оправдываться, а сталъ обвинять.

— Я не могъ оскорбить васъ, потому что не хотлъ этаго, — сказалъ онъ, — и теперь повторяю, что вы можете хать. Но не въ томъ дло. Я знаю, что что бы я ни сказалъ, мн будутъ противурчить и искать обвинить меня. [1811] Я стараюсь пріучить себя къ этому, но есть предлъ всякому терпнію. И я человкъ, — сказалъ онъ съ какимъ то значительнымъ видомъ, какъ будто могъ бы сказать еще многое, но удерживался. И въ глазахъ его, когда онъ говорилъ это, выражалась уже нелюбовь, а что-то холодное, похожее на ненависть. [1812]

1809

Зачеркнуто: раздраженная его тономъ.

1810

Зач.: что это больно будетъ ему.

1811

Зач.: Зачмъ вы отравляете свою и мою жизнь? Зачмъ вы искушаете меня?

1812

Зач.: Это еще больше раздражило ее.