Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
— Без лирики, Серго.
— Хорошо. Игнатов хранил дома крупную сумму, как считает Якушев, тысяч сорок — шестьдесят. Десять тысяч из них принадлежали Спиваку, если верить его показаниям. Думаю, Якушев не ошибся. На одних яблоках Игнатов заработал десять тысяч. Основной его заработок — лесозаготовки. О его заработках мы узнаем точнее по возвращении из командировки Мироновой. Итак, Фалин выжидал. Но почему убийство произошло второго января, а не раньше? По идее оно должно было произойти осенью, когда Игнатов возвратился в Москву, завершив очередной сезон заготовок. Игнатов был не из болтливых и вряд ли говорил Фалину о своих заработках. Кроме того, он вел скромный образ жизни, что не соответствует представлениям
— О деньгах, которые Игнатов хранил дома.
— Да, конечно. Фалин мог узнать о них из двух источников. Первый — Спивак. Второй — Маркелов, Стокроцкий, Шталь. Связь Фалин — Спивак не прослеживается. Но она может быть скрытой для глаз. Мы до сих пор не располагаем сведениями о том, где Спивак находился в час убийства.
— И заметь себе, это большое упущение.
— Да, конечно. Связь Фалин — Маркелов, Стокроцкий, Шталь явная. Но у нас нет данных, что она преступная. Маркелов, Стокроцкий, Шталь — друзья Игнатова. Их связь с Фалиным, приятелем Игнатова, кажется естественной. Они благопристойные члены общества — в меру работящие, в меру общественники, в меру гуляки. Лишь два факта говорят против них. Первое — умолчание об участии в лесозаготовках. Второе — отрицание посещения дома Игнатова вечером после убийства. По второму факту речь идет только о Маркелове и Штале.
— Зато Стокроцкий показал тебя Фалину.
— У нас нет доказательств, Владимир Иванович.
— Верно. Доказательств у нас нет, но есть голова. Опознание Маркелова и Шталя провели?
— По всем законам. Слесарь опознал их. Но ведь со спины и по голосам. Маркелов и Шталь упорствуют…
— А почему? Ты не спрашивал себя?
— Спрашивал, конечно. Потому что у нас доказательства слабые. Взять хотя бы Шталя. Он содействовал оформлению инвалидности Игнатова. Его действия можно толковать и как врачебную ошибку, и как злоумышленные.
— Ты-то сам как их толкуешь? И что ты сделал, чтобы иметь право их толковать?
— Это прерогатива следователя, Владимир Иванович.
Самарин усмехнулся, сказав этим: «Спасибо, что напомнил». Он не принадлежал к сторонникам строгого ограничения обязанностей тех, кто ведет расследование. Он считал, что инспектора уголовного розыска должны не только бегать, но и думать не меньше, чем следователь.
— Мы с Мироновой беседовали с членами ВТЭК, — сказал я. — Членами комиссии являются три врача основных клинических специальностей — терапевт, невропатолог, хирург, а также представители соцобеспечения и профсоюзной организации. Решения должны приниматься после коллегиального обсуждения. На самом деле судьбу больного определяют врачи. Терапевт и хирург просто защищают честь мундира, ссылаются на то, что под заключением пять подписей. Невропатолог до сегодняшнего дня был в Румынии на каком-то симпозиуме. Сейчас с ним беседует Хмелев.
— Дальше?
— Что может предпринять Фалин? Нелли Коробова избита, фотографии присланы. Арестовав Якушева, мы вынудили его к активным действиям, то есть к более интенсивному поиску Аспирина и Картуза, чтобы убрать их.
— Если не убрал уже.
— Нет, Владимир Иванович, не убрал. Он носится по Москве и области, не может найти их. С Якушевым мы его опередили. Теперь он постарается опередить нас…
— Если он уберет Аспирина и Картуза, считай, что ты упустил Фалина.
— Ребята не выпускают его из поля зрения ни на одну минуту.
— Ты хочешь, чтобы Фалин сам вывел тебя на убийц. Неплохая идея, но рискованная. Смотри, Серго… Ну а как же то, что Игнатова повесили? Ты все время забываешь об этом.
— Я не забываю, Владимир Иванович. Просто дальше гипотез не продвигаюсь.
Когда я вернулся к себе,
— Показания невропатолога. Он признал, что обещал Шталю проголосовать на комиссии за инвалидность Игнатова. Он не мог отказать Шталю, потому что был обязан ему. Шталь доставал для умирающей матери невропатолога дефицитные лекарства. Вот так вот.
ГЛАВА 12
Миронова вернулась из командировки удрученная. Я не мог понять причину ее настроения.
— Неудачно съездили? — спросил я.
— Удачно.
Действительно, материалы, привезенные из обеих областей — Архангельской и Волгоградской, подтвердили это.
— Над ними еще надо поработать, — сказала она.
— Чем объяснить ваше подавленное настроение? — спросил я.
— Впечатлений много. Знаете, что меня больше всего поразило? Бесхозяйственность.
От Мироновой я узнал, что в лесах Архангельской области остаются невывезенными миллионы спиленных деревьев, главным образом сосны, и они пропадают. В одной области лес гнил, в другой каждая доска была на вес золота, и никто не нес ответственности.
— Знакомство с «Коммунаром» — основным потребителем игнатовского леса. Колхоз-миллионер, один из лучших в Волгоградской области. Вы бы видели! Что ни село — картинка. Дома какие! Настоящие коттеджи. А центральная усадьба? Как в Свиблове или Бирюлеве — современные магазины, поликлиника, детский сад, школа, Дом быта, столовая. А сколько еще строят?! Представьте себе, лет десять назад «Коммунар» считался неперспективным колхозом. Люди бежали в город…
— Сейчас не бегут?
— Не бегут, Сергей Михайлович. От хорошей жизни не бегут. Они там устроены не хуже, чем в городе, кое в чем даже лучше.
— Это же прекрасно!
— Это — да. Но почти все в колхозе построено полузаконно — шабашниками.
— Организаций, представляющих законную, официальную экономику, у них что, в районе не существует?
— Одна, например, строит в колхозе клуб на триста мест. Третий год. И конца не видно. Стены даже не возведены полностью. А сезонная бригада молдаван бралась построить клуб за шесть месяцев! Только плати. И представьте себе, построила в соседнем колхозе.
— Почему «Коммунар» отказался?
— Ну, во-первых, председателю указали в районе, что все строительство в колхозе отдано на откуп шабашникам. Во-вторых, дорого.
— Лучше указали бы подрядчикам…
— Мне рассказывали, что «Коммунар» провел эксперимент, когда укладывали дорогу в район: километр — подрядчики, километр — бригада приезжих армян, «трест Армянстрой», как ее колхозники окрестили. Каждый мог видеть — стоят у дороги два асфальтовых завода, большой «Волгоградавтодора» и маленький «треста Армянстрой». Над большим чаще всего дым не курится, он простаивает, маленький работает вовсю. У большого то битума нет, то электрик не вышел. У маленького всегда и битум есть, и электрик на месте. Еще рассказывали, как газифицировали «Коммунар». Представляете, что значит для колхоза природный газ?! Тепло, горячая вода… Но попробуй подключиться к газопроводу! Раньше были лимиты на сам газ, теперь — на отводы. Председатель «Коммунара» несколько раз ездил в Волгоград, даже в Москву и всеми правдами-неправдами добился разрешения. Казалось бы, коли разрешение есть, газовики примутся за дело — выкопают траншеи, уложат и сварят трубы. Как бы не так. Все сделали сами колхозники. Газовики не приезжали до тех пор, пока в садах «Коммунара» не поспела черешня, придирчиво проверили стыки и записали чужую работу в свой актив. А вы спрашиваете, существуют ли в районе организации, представляющие законную экономику! Вот именно, существуют. «Коммунар» все делает своими силами. Даже кирпичи. Построили заводик для нужд колхоза.