Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
— Утрем, не беспокойся, утрем! — пообещал Петр.
— Ты еще в свои пятьдесят с хвостиком в дублерах ходишь? поинтересовался с травы Виктор.
— И основным, бывает, прохожу, — скромно ответил Петр. — Ну пошли, Гена.
Двое красноармейцев удалялись. Виктор приподнялся на локте, крикнул им в спины:
— Мы с тобой не договорили, Петя!
...Витязь в шишковатом суконном шлеме и в гимнастерке с алыми разговорами на борзом коне мчался сквозь взрывы. Образуя неряшливые фонтаны, комьями взлетала земля,
Взрыв рядом, совсем рядом, один, другой... Всадник, казалось, ушел от них, но еще один, последний, рванул под брюхом коня, и конь, взлетев, сделал кувырок через голову. Медленно рассеялись дым и пыль. Конь осторожно вставал на передние ноги, а всадник неподвижно лежал, раскинув руки.
— Стоп! — восторженно закричал режиссер.
Оператор с крана показывал большой палец.
Американизированный комбинатор на партикабле сотворил из большого и указательного пальцев букву "О". О'кей, значит.
Витязь уже поднимался на ноги, и к нему, беспечно помахивая нагайкой, шел непревзойденный маэстро трюка Петр Никифоров.
— Снято! — еще раз закричал режиссер. И тотчас в съемочной группе, как в колбе после подогрева, началось броуново движение. Нет ничего в кинопроизводстве более деловитого, более организованного, более стремительного, чем сборы к отъезду домой.
— Поздравляю, — сказал Виктор, подойдя к режиссеру.
— Господи, снято! Господи, пронесло! — глядя на Виктора счастливыми глазами, возблагодарил бога Андрей. — Ты знаешь, ощущение такое было: нет, добром это не кончится, нет, что-нибудь страшное случится! Господи, снято!
Подошедший к ним вместе с Геннадием маэстро трюка услышал последние слова:
— У нас никогда ничего не случается. Фирма веников не вяжет, она покупными парится. Витя, я в миг переоденусь, и вместе в город поедем. Я тебя довезу.
— Тогда я машину забираю, — радостно решил режиссер, глядя вслед идущим к автобусу трюкачам. Хлопнул Виктора по плечу, сказал, как о давно решенном: — Значит, через два часа опять встретимся.
И побежал к черной "Волге", которую ценил как атрибут избранности.
Виктор ни черта не понял про встречу через два часа, но задумываться об этом не стал. А через десять минут, выводя свой потрепанный "фольксваген" на Севастопольский проспект, Петя все объяснил:
— Я столик в ресторане Дома кино заказал. Приглашаю.
— Директор, режиссер, оператор, я и вы с Геной, — подсчитал догадливый сценарист. — Значит, столик на шестерых. Правильно, Петя?
— Писатель. Психолог, — с насмешливым уважением отметил Петр. Угадал.
— Форма скрытой взятки, — констатировал Виктор. — Сколько ты теперь за подсечку берешь?
— Три тысячи. Тысячу на конюшню, и нам с Геной по тысяче. — Не оборачиваясь, Петр спросил у сидевшего на заднем сиденьи Геннадия: Справедливо, Гена?
—
— Совсем еще недавно по тысяче брал, — укорил Петра за корыстолюбие Виктор.
— А овес-то нынче не укупишь!
Так, перебрехиваясь, катили по Москве. Виктор не хотел вести серьезный разговор при Геннадии. Когда остановились на Васильевской, он сказал:
— Петя, я в ресторан не пойду. Что-то погано себя чувствую.
— Без балды? — строго спросил Петр.
— Век свободы не видать, — в тон ему подтвердил Виктор.
— Тогда вот что, — Петр уже к Геннадию обращался. — Ты, Гена, пока я Виктора домой отвозить буду, проверь, чтобы здесь по хай-классу проходило все. Сможешь?
— Смогу, Петр Васильевич, — облеченный доверием, Геннадий вылез из "фольксвагена".
Поехали. Виктор, глядя через ветровое стекло на постылую Москву, напомнил:
— Мы не договорили, Петя.
— Я понял. Спрашивай.
— Кто этот Серегин приятелек, который про КГБ рассказал?
— Да ты его должен знать. Помнишь, когда татаро-монгольское нашествие снимали, тебя еще на диалоги вызвали, мы вместе с соболевской группой работали? Так у Коли такой паренек был интеллигентный. Да помнишь ты его, он ведь все время к тебе приставал, интересовался, как писателем стать!
— Помню, — задумчиво сказал Виктор. — По-моему, его Олегом звать.
— Точно. Олег Кандауров. Они вместе с Серегой в этой особиловке срочную служили. Сейчас он каскадерство бросил, в газете какой-то новоявленной работает.
— Мои уроки впрок пошли, — Виктор посмотрел на крутой профиль друга Пети. — А его ты в свою группу взял бы?
— Взял бы. Обязательно.
— Он же, как Серега, в нелюбимой тобой конторе служил.
— Он отслужил, и все. Каким пришел, таким ушел. А Серега до конца жизни особистом остался.
— До конца жизни, — согласился Виктор.
Петр знал куда и как. "Фольксваген" остановился у Викторова подъезда.
— Ты мне телефончик Олега дай. У тебя он есть?
— Есть. Он мне на днях звонил, подробностями Серегиной гибели интересовался. И оставил телефон, чтобы я позвонил, если что новенькое про это узнаю.
— Диктуй. Я запишу, — сказал Виктор и вынул из кармана записную книжку.
— Кто тебя так всерьез отметелил, Витя? — вдруг спросил Петр.
— К делу не относится, — прекратил разговор на эту тему Виктор. Телефон давай.
Петр продиктовал. Виктор записал и с трудом выбрался из машины.
— Ты особо не высовывайся, — на прощанье посоветовал Петр. Головку вмиг могут отвинтить.
— Кто? — Виктор наклонился, чтобы увидеть Петины глаза. Но Петя на него не смотрел. Он, глядя перед собой, потянулся через сиденье, захлопнул дверцу с Викторовой стороны, включил мотор и уехал.