Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Тот лежал с закрытыми глазами и, казалось, дремал.
– Спишь?
– окликнул его Мишель.
– Выдумаешь тоже, - буркнул Калугин.
– Какой, к медузам в ребро, сон! Лежу и думаю: ни черта у тебя, балтийский морячок, не получится. Язык-то у тебя - корчаги ворочать, пни. А там требуется нежные разговорчики вести: "Соблаговолите...", "Честь имею,..", "Не извольте беспокоиться...". Тьфу!
– А ты больше молчи. И хмурься, хмурься. Рявкни пару слов - и молчок. Еще пару - и снова молчок.
– Идет!
– обрадовался Калугин.
– Выручай, И пофранцузски им что-нибудь вверни. Они это любят, каракатицыны дети... А если зарвусь, кашляни - я враз на сто восемьдесят. А то - форменный оверкиль...
– Это еще что за штуковина?
– Оверкиль? Это, браток, самое поганое, что может с моряком случиться. Это когда корабль вверх тормашками пойдет.
– Интересное словечко, - улыбнулся Мишель.
– Значит, главное - не допустить оверкиля?
– Вот именно...
– насупился Калугин, думая, что Мишель подсмеивается над ним.
Помолчав, они стали обсуждать различные варианты предстоящей операции.
– Ну, хватит, - сказал наконец Калугин.
– Это все теория. Утром видимость до самого горизонта.
– Попробую раздобыть местную газету, - предложил Мишель и натянул на себя еще влажную косоворотку.
– Ну что?
– спросил Калугин Мишеля, когда тот вернулся в помер.
– Объявлений много. Придется завтра поколесить по городу, - ответил Мишель.
– Начнем хотя бы вот с этого: "Продается дом и участок - фруктовый сад, водопровод, электрическое освещение и прочие удобства..."
Было уже близко к полуночи, когда пришел паренек из Казанской губчека, предъявил мандат. "Ковальков Илья Петрович", - прочитал Калугин и вздрогнул. "Тоже Илья", - подумал он и как-то по-новому, приветливо и добро, посмотрел на Ковалькова.
– Твоя задача, дорогой товарищ, и легкая, и непосильная, - сказал он Ковалькову.
– В зависимости от того, как пришвартуемся. Держать нас под прицелом, чтоб в любой момент знать, где мы и какой курс держим. И чтоб ни одна душа и помыслить не могла, что ты нас сопровождаешь. А когда мы попадем в главный штаб, я просигналю огоньком самокрутки над головой.
И ты будь добр тут же вмиг окружить дом, и чтоб никто из этой контры не успел пикнуть. Сделал зарубку? Вот почему, дорогой товарищ, я еще в предисловии указал, что задача твоя и легкая, и непосильная, смотря как ветер подует...
– Все сделаю как по нотам, - горячо заверил Ковальков.
– А как вы будете знать, что я оцепил дом?
– Молодец, мозгами ворочаешь, - похвалил Калугин.
– У них там, ясно, свои люди возле дома шастать будут. Просигналишь выстрелом.
– Есть, просигналить выстрелом...
– Ну как?
– спросил
– Молодой, - сказал Мишель.
– Это не беда, - откликнулся Калугин.
– Сам знаешь, Илюха был совсем юнец. А какой из него чекист получился бы!
Калугин засопел и ожесточенно глотнул папиросный дым.
Едва дождавшись рассвета, Калугин и Мишель покинули гостиницу. Утро было свежее, умытое вчерашним дождем. Крохотные лужицы с упоением ловили солнце.
Даже на старых деревьях помолодела листва.
Трамвай еще не ходил, и Калугин предложил идти певшем. Мишель охотно поддержал его.
Дом, о котором говорилось в объявлении, стоял в переулке, огороженный коричневым забором. В палисаднике буйно разрослись цветы.
Калугин решительно застучал щеколдой калитки. На стук долго никто не отзывался, лишь несколько раз лепиво тявкнула собака. Потом на крыльце кто-то загремел ведрами и, кряхтя, двинулся по дорожке, скрытой кустами крыжовника. Калитка приоткрылась, и они увидели старуху, сверлившую их колючими, злыми глазами.
– Ни свет ни заря, - пробурчала старуха, не дав Мишелю раскрыть рта. Нечистая сила носит...
– Мы по объявлению, бабушка, - громко сказал Мишель.
– В газете вот напечатано: дом продается.
– Пропечатано, пропечатано, - еще пуще разозлилась старуха.
– Только-то и делов, что пропечатано. А ты что за купец: пятак в кармане да блоха на аркане?
– Деньги найдутся!
– весело ответил Мишель.
– Показывай свой дворец!
Старуху испугала его веселость. Она выпучила на Мишеля бесцветные, водянистые глаза и закричала:
– Я те дам дворец, я те дам дворец! Пошел вон, непутевый!
– Ты толком говори, старуха, продаешь дом или нет?
– мрачно спросил Калугин.
Старуха хлопнула калиткой, и за забором еще долго слышались скрипучие слова:
– Ходят тут всякк?! Антихристы!
Бесполезной оказалась и проверка еще двух адресов.
– Что будем делать?
– сокрушенно спросил Калугин.
– Объявление это Никитина давала четвертого, - задумался Мишель.
– Надо позвонить в редакцию газеты и узнать, какое объявление приносили вчера.
– А если их много приносили?
– Все же будет легче разыскать ее. Вероятность попадания в цель станет больше.
– Вероятность?
– хмуро промолвил Калугин.
– Мудреное слово. Ну, давай действуй. Я тебя на рынке обожду.
Мишель вернулся в гостиницу и позвонил в редакцию. Нетерпеливый, раздраженный женский голос прозвучал скороговоркой:
– Что за дурацкие вопросы? Думаете, если редакция, то обязана отвечать на любую глупость? Какая вам разница, когда принесли объявления?