Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Мишель как можно любезнее попросил все же удовлетворить его любопытство.
– Девушка, от этого зависит судьба человека...
Трубка долго молчала, и Мишель уже отчаялся чтолибо узнать, как вдруг тот же голос произнес:
– Вчера приносили три объявления: распродажа мебели, инженер снимет меблированную комнату в центре и о покупке чемоданов. И больше пе звоните к нам по пустякам...
Мишель помчался на рынок к Калугину. Они отошли за угол покосившейся деревянной лавчонки, и Мишель рассказал о своих переговорах с редакцией.
– "Распродажа
– Зато вот занятное объявление, - усмехнулся Мишель.
– "Куплю один американский чемодан-гардероб, два кожаных малых чемодана и два морских сундука.
С предложением обращаться..." Не всякий может предложить два морских сундука, начнем с этого?
Адрес, указанный в объявлении, привел их на тихую улочку, почти всю скрытую в кронах деревьев. Они шли словно под зеленым шатром.
Вверху, в небольшом углублении калитки, виднелась черная кнопка звонка.
– С комфортом живут, по-столичному, - сказал Мишель и позвонил.
Калитку открыл старик с седой бородой клинышком, он подслеповато смотрел куда-то поверх голов пришедших.
– Мы по объявлению, - сказал Мишель.
– Вам нужен американский чемодан-гардероб, два кожаных малых чемодана и два морских сундука?
Старик, еще до того как Мишель закончил фразу, молча повернулся и пошел по дорожке, выложенной кирпичом, к дому, шаркая по до-швами. Калугин и Мишель недоуменно переглянулись и двинулись вслед за ним.
Старик поднялся по ступенькам, открыл резную дверь и, как часовой, стал подле нее в коридоре. Калугин и Мишель вошли туда же.
– Милости прошу в гостиную, - скрипучим официальным голосом произнес старик.
– Вторая дверь направо.
Они воспользовались приглашением и очутились в гостиной. Здесь было прохладно и тихо. Чудилось, что и старинная мебель, и настенные корабельные часы, и пианино - все находилось здесь с давних времен. И както вмиг все, чем жила сейчас Москва, чем жили казанские улицы, удалилось, стало недосягаемым - настолько в этой гостиной все дышало отрешенностью от жизни, чем-то далеким, прошлым, отпугивающим. И только ноты на пюпитре, при виде которых Мишель вдруг остро и с тоской вспомнил о Юнне, ослабили чувство того, что они попали в чуждый для них мир.
Калугин и Мишель остановились посреди гостиной.
У них было ощущение, будто за ними цепко наблюдают чужие настороженные глаза.
Старик не появлялся, он словно сгинул. И вдруг дверь, которую они до этого не приметили, раскрылась, и на пороге появилась высокая молодая женщина. Волевое лицо ее излучало приветливую улыбку, словно она очень долго ждала к себе гостей и вот теперь, когда они наконец появились, была безмерно рада их приходу. Легкая белая блузка английского покроя и прямая черная юбка усиливали впечатление изящества, гибкости и элегантности.
Калугин откровенно залюбовался ее красотой. Женщина оценила этот восхищенный взгляд и поняла его по-своему. Мишель поклонился
– Здравствуйте, - почти пропел Мишель.
– Простите нас великодушно за вторжение, но виной всему - объявление в местной газете. Американский чемодангардероб, два малых кожаных чемодана и два морских сундука, согласитесь, такие вещи, нужные всякому отъезжающему, несравненно легче приобрести в Москве.
Но все же мы готовы услужить вам... Простите, не имею чести знать. Разрешите представиться - Жорж Роше.
Мой друг, - Мишель легким, изящным кивком и плавным движением руки указал на Калугина, - Андрей Свиридов.
– Валентина Владимировна, - назвала себя женщина все с той же очаровательной улыбкой.
– Прошу садиться. Я готова обсудить ваши предложения.
Калугин и Мишель подождали, пока она сядет в кресло, и лишь после этого воспользовались ее гостеприимством.
– Вы уже доставили вещи, которые я желала приобрести и их можно посмотреть?
– спросила Валентина Владимировна, и Калугин подумал о том, что улыбка служит этой женщине надежной маской, с помощью которой она скрывает свои истинные чувства.
– Нет, но мы готовы доставить в любое время, которое вы сочтете наиболее удобным, - ответил Калугин, с трудом осилив длинную непривычную для него фразу.
"Это, конечно, она, Никитина, - подумал он.
– Она не назвала фамилии, ловчит, но ничего, лиса, хитри, да хвост береги".
– Вы здешние коммерсанты или из дальних краев?
– поинтересовалась Валентина Владимировна, извлекая из табакерки карельской березы длинную папиросу с золотой каемкой.
– Из Москвы!
– выдохнули почти в один голос Мишель и Калугин.
– Вот как, - с наслаждением затягиваясь папиросой, томно произнесла Никитина, откровенно любуясь Мишелем и не в силах скрыть радости.
Калугин, чтобы ускорить ход событий, озабоченно и деловито сказал:
– Пардон, господа, но я позволю себе напомнить:
время не ждет.
"Ревнует, - обрадованно отметила про себя Валентина Владимировна. Какой он хмурый и нелюдимый.
Но в нем горит воля и скрытый огонь".
– Я думаю, - обращаясь к Мишелю, сказал Калугин, - пришла пора показать госпоже Никитиной образцы наших товаров.
Едва он произнес слова "госпоже Никитиной", как улыбка бесследно растаяла на ее лице.
– Откуда вы взяли, что я Никитина?
– с неприязнью спросила она.
– С вашего позволения я удалюсь ровно на две минуты, - сказал Калугин и вышел в переднюю.
Здесь он быстро вспорол подкладку пиджака и вытащил половинку визитной карточки с буквами "О. К".
Вернувшись в гостиную, он приблизился к Никитиной и молча протянул ей визитку. Никитина взяла ее, спокойно осмотрела и положила на стол, выжидающе уставившись на Калугина.