Апокалипсис местного значения
Шрифт:
Передо мной стояло прекрасное видение: длинные волосы расчёсаны, серые глаза смело подведены. И губы накрашены — когда только успела, удивительно.
— Сергей Александрович, а почему астрономию называют наукой для влюблённых? — серые глаза смотрели на меня загадочно и дерзко.
Вопрос явно выходил за рамки программы, но тут на моё счастье дверь приоткрылась, впустив в щель сразу две головы — кудрявую Верочки Солнцевой и авангардно выстриженную Тамары Силуяновой. не было ни каких сомнений, что они дежурили под дверью и вышли на сцену, когда разговор начал принимать опасный
— Лик, ты скоро? — томно осведомилась одна голова.
— Тебя Андрюха ждёт! — во всеуслышанье оповестила другая.
— Ну, Лебедева, беги, — улыбнулся я Лике, — а то, ждут тебя.
Лика, так чтобы я не видел, показала кулак подружкам.
— До свиданья, — закивала она, отступая медленно к дверям.
Две головы тем временем исчезли, зато на их месте появились четыре руки, которые, словно в триллере, вцепились в Лебедеву Лику с обеих сторон. Короткий писк — и прекрасное видение в белых сапожках исчезло за оглушительно хлопнувшей дверью. С полки над кафедрой сорвался макет двигателя внутреннего сгорания и упал на пол.
Я засмеялся и закрыл журнал. Закончился ещё один легальный рабочий день.
Осталось отнести журнал в учительскую, выйти из школьного здания — и начнётся совсем другая жизнь. И совсем другая работа, ради которой я и оказался в посёлке Новый.
В учительской, у доски объявлений я притормозил: в первые дни, когда я посмел не заметить
объявления о педсовете, мне сделали мощное внушение, и теперь я не проходил мимо. Воззваний
на доске было два. Первое, написанное от руки, гласило:
«Коллеги, у нашей Светланки К. родилась девочка. 4 кг 200 г. Ура! Собираем на подарок по 500р.»
Ниже скрепочкой был приколот конвертик с нарисованным букетом гвоздик.
Я не был причастен к событию и, даже, не знал, кто такая Светлана К., но свои 500р. в конвертик вложил.
Следующее объявление касалось уже меня. Речь в нём шла о приближении физико-математической недели.
— Вы, Сергей Александрович, намерены принять участие в предметной неделе? — раздалось над моим ухом, и я едва не выронил журнал от неожиданности. Так вкрадчиво приблизиться к жертве могла только завуч, Эльвира Эдуардовна Барашкина.
— Вы — молодой педагог, с передовыми взглядами, со свежими идеями, — безапелляционно охарактеризовала меня завуч. — Нам будет интересно ознакомиться с вашей методикой. преподавания.
Я немедленно выразил уверенность, что мне будет безумно интересно поделиться передовой
методикой. Барашкина удовлетворённо кивнула и оглядела учительскую на предмет нарушения
школьного режима. Всё было исключительно пристойно: математик сидел за компом, на диване
листала толстенный учебник историчка — и Эльвира Эдуардовна удалилась к себе в кабинет.
Я сунул в предназначенную ячейку журнал, вытащил из шкафа-купе свою куртку и отсалютовал коллегам.
Глава 3
На улице бушевала весна. Солнце вовсю отрабатывало те несколько часов, на которые появлялось над горизонтом. Снег съёживался и опадал, прямо на глазах превращаясь в целые потоки талой воды. Всё блестело, сверкало, сияло, и
Добрался я до неё с великим трудом, чертыхаясь и ныряя своими новомодными ботинками в море раскисшего снега. Возле машины околачивалось человек шесть старшеклассников во главе с Мухряковым. Они деловито разглядывали мой рыдван, отпуская нелестные комментарии в его адрес. Каждый из экспертов был при сигарете. Увидев меня, они побросали окурки в снег и расступились. Все, кроме Мухрякова. Мой юный соперник стоял посреди дороги и демонстративно пускал дым через ноздри.
— Курить вредно, Андрюша, — сообщил я и отодвинул его с пути.
— Как-нибудь без ваших советов обойдёмся, — огрызнулся он у меня за спиной.
Я не стал вступать с ним в полемику. Отключив спецконтроль, я открыл дверцу и сел в машину. С виду моя старушка и впрямь не являла собой эталон для автолюбителя. Левое крыло было
здорово помято, на бампере и капоте зияли аршинные царапины, а по заднему стеклу кривым
зигзагом бежала трещина.
Но, как бы удивились мои старшеклассники, если бы узнали, что эта колымага, только внешне выглядела как вазовская "десятка". Снабжена новейшим сублимационным движком, она способна способна была за пять секунд дать двести миль в час, вылезти на двух мостах из любого болота и идти по курсу собственного бортового компьютера даже в отсутствии водителя. Да и стекло, даром что побитое трещиной, легко держало пулю 7,62. Впрочем, как и весь кузов. Одним словом, форма в данном случае явно не соответствовала содержанию.
Я включил зажигание, отъехал квартал от школы и, по привычке, проверил тайник. Кнопка под приборной панелью открывала миниатюрный сейф, где лежали комп, пачка казённых денег и запасной ствол. Всё было на месте.
Свернув на главную улицу посёлка, я покатил мимо типовых сборных домиков, в которых обитали шахтёры. Всякий раз после работы я заезжал в центр, чтобы в местном «супермаркете» купить что-нибудь вызывающее — цветы или шампанское. По моей собственной легенде, которой я охотно делился с продавщицами, всё это приобреталось в дар невесте, якобы работающей в закрытой зоне геологом. Таким образом, легко объяснялись мои ежедневные поездки в то место, куда, как было известно всем в посёлке, так просто не проедешь — только по пропускам.
Поселковый «супермаркет» представлял собой куб из тонированного стекла, внутри которого
помещалось три этажа всяческого съедобного и несъедобного товара, в котором нуждалось полуторатысячное население «Нового».
Как всегда в это время, основными покупателями здесь являлись молодые мамаши, вывезшие своих чад на свежий воздух. Оставив коляски с младенцами у входа, они чирикали возле витрины с косметикой о прививках и памперсах. Мое появление вызвало в их обществе легкую волну оживления, и на гребне этой волны выплыла ко мне навстречу прехорошенькая продавщица Настенька. Настенька купеческим жестом выложила передо мной на прилавок шикарную коробку бабаевских ассорти.