Апокалипсис местного значения
Шрифт:
Одолев очередной снежный бархан, человек замер на его вершине и осмотрелся. Позиция была сносной. Очень медленно, чтобы не дразнить сенсоры движения, которые могли прятаться здесь за каждой кочкой, он извлёк из-под маскхалата миниатюрную камеру с прилаженным к ней
телескопическим штырьком. Человек аккуратно раздвинул штырь и сунул его в сугроб, ища под
снегом твёрдую почву. Закрепив камеру, он развернул её в сторону зоны. Всё. Теперь периметр
просматривался с восьми точек. Этого было вполне достаточно.
Человек
Его хозяева обычно умели позаботиться обо всём.
Посёлок «Новый». 17 апреля 2020 г. Полдень.
Утром, позавтракав сразу тремя таблетками фукуса, я пришёл в школу и отработал весь день на самом повышенном тонусе. Эльвира Эдуардовна, заметив моё рвение, немедленно высказалась на тот счёт, что предстоящая женитьба действует на меня весьма благотворно.
После уроков я проглотил в столовой соевую котлетку с рисом и вышел из школы. Сегодня и в помине не было никакого солнца, точно за вчерашний безумный день весна истратила все отпущенные ей лимиты тепла. Под ногами хрустело, и я порадовался, что сама природа даёт небольшой таймаут мне и всей нашей группе. За сегодня, если верить Радостину, аномалия почти не вырастет.
На углу школы меня ждали. И ждали давно: весь тонкий лёд в лужах вокруг был продавлен и тщательно измельчён каблучками. Я подошёл и театрально нахмурился.
— Ты что, Лебедева, заболеть хочешь? Смотри, нос уже белый.
— Что вы, Сергей Александрович, — бодро отозвалась Лика, — мне нисколько не холодно.
— А по какому случаю вахта?
— Сергей Александрович, можно вас проводить? — неожиданно спросила она.
Я улыбнулся:
— Хорошо, Лика. Только давай так: не ты меня, а как положено — я тебя. И при одном условии.
— При каком? — удивилась она.
Я снял с себя шарф и набросил на Лику. Она терпеливо подождала, пока я завяжу его у неё на шее, и вздохнула:
— Вы со мной как с маленькой.
— Была бы большая, додумалась бы одеться потеплее, — резонно возразил я и мы двинулись вдоль присыпанной хрупкой порошей улицы.
Наверное, это было нехорошо, наверное, это было даже неэтично — использовать романтические чувства этой девочки в служебных целях, но я не представлял себе другого способа разузнать подробности о загадочной смерти егеря Лебедева.
— Сергей Александрович, — спросила вдруг Лика, — а какая она?
— Кто? — не понял я, занятый своими мыслями.
— Ну, ваша невеста. Она красивая?
Вопрос застал меня врасплох.
— Ну да, красивая, — пробормотал я, стараясь не вдаваться в подробности.
— А вы её любите? — настойчиво спросила Лика, не глядя в мою сторону.
— М-м, конечно люблю, — я постарался придать своему
Лика неожиданно остановилась и, взглянув мне в лицо, сказала:
— Это неправда, Сергей Александрович.
— Что неправда? — я остолбенел.
— Вы её не любите. У человека, который любит, не такие глаза.
— Понимаю, — кивнул я. — Должно быть, у человека, который любит, вот такие глаза, — я показал. Лика громко рассмеялась, а на меня с изумлением оглянулись две встречные женщины.
Чёрт, никак не могу привыкнуть, что здесь всё на виду.
— Вот здесь я живу, — отсмеявшись, объявила Лика.
Мы стояли возле аккуратного домика, сложенного из шпального бруса. Он сильно отличался от типовых блоков, в которых обитали шахтёры. Дом был обнесён палисадником, а его окна украшены резными наличниками.
— Здорово, — искренне оценил я, — а с кем же ты здесь живёшь?
— Пока одна, — просто ответила она, — родители на шельфе нефть добывают. У них вахта только в мае закончится, а дедушка недавно умер.
— Да, я слышал, — сказал я, стараясь не выдать своего интереса, — а от чего он умер?
— Рак, — вздохнула Лика, — так врачи говорят. Только я им не верю.
— Не веришь. Почему?
— Вообще-то, дедушка просил никому не рассказывать, — она на миг задумалась. Потом взглянула на меня и добавила: — Но вам можно. Мне, почему-то кажется, что вам можно.
— Можно, — согласился я, — только давай дальше гулять, а то замёрзнешь.
— Дедушка был егерем, — снова заговорила Лика, — много охотился. Иногда целыми днями пропадал в сопках. И вот раз как-то вернулся с охоты сам не свой. Сколько я к нему не приставала, так ничего и не рассказал, всё шутил только. Но я чувствовала, что что-то не так, что-то ему покоя не даёт, мучит. А скоро и заболел дедушка. Сначала вроде ничего особенного. Сыпь только на руках появилась какая-то да температура. Я ему: «Деда, давай я врача вызову». Не велел. А когда уж ему совсем худо сделалось, я и слушать не стала — позвонила в больницу. Только, наверное, поздно. Так там, в больнице, и умер. Он в последние дни то всё больше без сознания был, бредил. Меня к нему даже и не пускали. Но, перед смертью, дедушка очнулся и попросил, чтобы я пришла. Вот тогда то он и рассказал мне всё.
Я слушал, не перебивая. Мы дошли до поворота улицы, потом повернули обратно, к дому.
— Оказывается, в сопках, — продолжала Лика, — дедушка нашёл какой-то странный лишайник. Искал капкан, а нашёл лишайник, — она замолчала.
— Что же в этом странного?
— А вот что. — Лика посмотрела на меня таинственно. — На том месте, где дедушка оставил капкан, и вырос этот лишайник, понимаете? Дедушка так и сказал: «Лишайник мой капкан съел».
— Может, твой дедушка просто не нашёл капкан или кто-то из охотников взял его? — предположил я.